Отправлено 25 November 2011 - 00:23
Это творение принадлежит, нашему КББ Сергею(adrenalin75).
Выкладываю я,так как уже долгое время самого автора нет на сайте.
Просьба плюсы не ставить!
Когда боленье приравняли,
К простому выбору симпатий,
Тогда всё красным исписали,
«С» в ромбе – чемпион",
И междометий миллион,
А ниже, дюжина проклятий.
В тридцатые болеть совсем нетрудно,
На теле голубей пронёсши контрабандно,
Пускали в небо, каждый гол, ликуя бурно,
На северной динамовской трибуне.
Дух времени не для слабаков,
Из Красной Пресни и Пищевиков,
Родился гладиатор вождь рабов,
Гласило легендарное поверье:
Для Старостина было откровенье,
Команду сделать символом сопротивленья.
В тридцать седьмом с басками акция,
Враги врага Франко, республиканцы,
Кудесники мяча, особое к ним уважение,
По всем раскладам они были первыми,
Нашим болельщикам попортили нервы,
Киеву, Тбилиси, Минску нанесли поражение,
Силауре, Регейро и Лангара,
Разорвали Локомотив и Динамо,
По Союзу прошлись катком,
Пока, не встретились со Спартаком.
Старостины на басков сами напросились,
С присущим Спартаку азартом,
Для испанцев на дубль вэ переучились,
Судьбу и честь поставив на карту.
Два миллиона заявок на разрыв касс,
Спартаковский порядок бьёт басконский класс,
Футбольная увидела Москва
На табло победные шесть два.
Время суровое, не без потерь,
Скрип тормозов, чёрный воронок,
Тревожный ночной звонок,
Забрали и по этапу в лагерь.
Лаврентий Палыч Берия,
Динамовский фанат,
Палач проверенный,
Соперников под репрессивный аппарат,
В сорок втором и Старостиных арестовали,
Но Старостиных нагнёшь едва,
Что плакать, вот Аркадьева,
С армейцами совсем расформировали,
И, после Хельсинки, закрыться попросили,
Проблемой дружба их была с Василием,
Но, времена смягчились, потому не посадили.
Что стало с Берией?
Никитой по поверию,
Оставлен без доверия,
Когда, «дрались бульдоги под ковром»,
Был арестован Жуковым потом,
Два маршала маньяка расстреляли.
В пятьдесят шестом триумф олимпийцев,
Основа сборной десять спартаковцев,
Мечта любого из великих тренеров,
За железным занавесом триумф мастеров.
В финале югославы, где каждый звезда,
Но, с ними не игра, а, всегда сражение,
Усилие воли, кость в кость, напряжение,
Золото Мельбурна первая победа.
Пример для нынешних щенков,
Со сломанной ключицей Тищенко,
Тогда играли без замен,
А, если бы и были, что взамен,
Никто б на траве не валялся,
Замены не просил,
С командой до конца остался,
Покуда хватит сил.
Увидеть Париж и умереть,
Через четыре года взлететь,
Кубку Европы над головою Нетто дано,
Первый и последний раз суждено,
Великий успех, аплодирую мысленно,
Но, для полного удовлетворения,
Хотелось бы и повторения,
Но, при нынешних мечтать бессмысленно.
В семидесятых нам не слабо наподдали,
И с треском ниже этажом мы улетали,
Вернулся Старостин и Бескова позвали,
Помощь пришла, откуда не ждали.
Как чужака к штурвалу подпустить,
Чтобы с низов таблиц тащить,
Но, Бескову дано было игру развить,
А значит, будем жить.
Она и сейчас, первая лига,
Для многих как закрытая книга,
А при союзном первенстве любой,
В стремлении понятном,
С забралом вверх поднятым,
Шёл на Спартак, как на последний бой.
Когда вернулись обновлённые, лихие,
Встал на пути спартаковской стихии,
Старинный, сильный, искушённый враг,
С Лобановским у Киева победный шаг.
Раздражает цепь поражений частых,
Вспомните Харлем несчастный,
Вспомните и помяните,
Шестьдесят шесть душ несчастных,
Минуту в память о них помолчите,
Они потеряли жизни,
А, счёт это только цифры.
Когда кончалась в судорогах эпоха,
Кругом развал и крах, с футболом плохо,
Для человека нужен островок,
Где отдохнуть душой бы мог.
Из разных бывшего Союза уголков,
Романцев собирал искусных мастеров,
И, молодых и, тех, кого давно в утиль,
Подстраивал под схему, дух и стиль.
Короткий пас, игра в касанье,
Квадраты, стеночки и забегания,
Атак изящных кружевной узор,
И прочих милых радостей набор.
И в этой хаотичной кутерьме,
В штрафной соперник заперт как в тюрьме,
От театральных пауз было что-то,
Эстетский шик, с угрозою воротам.
Это потом рыбалка, алкоголь,
В Романцеве талант сведут на ноль,
И, времена пришли циничные не те,
Теряли не таких в житейской суете.
Но, девять титулов спартаковских немало,
В Европе кубковой все три полуфинала,
Согрели сердце эмоции, Романцеву овации,
За красивые победы и верность традиции.
Для Спартака искали штурманов разных,
Себя теряя в поисках напрасных,
Бессмысленность пустая нулевых,
Безнадёга вереницы тренеров чужих.
С тех пор мы ищем коучей счастливых,
Душой не красно-белых, потому фальшивых,
И, все эти напрасные потуги,
Для Спартака, хождение по мукам.
Исконный стиль предали,
Старкову схематичному продались,
На контратаки обменяв медали,
С пути свернули и дорогу потеряли.
С тех пор мы строим вертикали,
И фланговые крылья отрастили,
А, то, как деды нас играть учили,
На «длинный мяч» сменяв, напрасно позабыли.
Карпин, Раньери или кто-нибудь третий,
Кого бы ни выбрал Федун,
Лишь тот спартаковским станет тренером,
Кого одобрит голос трибун,
И болельщиков общественное мнение,
Миллионов кредит доверия.
Одно понимаю с трудом,
Сколько можно уже кочевать,
Новый Колизей или иначе назвать,
Но, чтоб уже был свой дом,
Очаг и порог, согреют душу нам,
Стройте, хотя бы и в Тушино.
Нынешние спартаковские горести,
Для клуба временные трудности,
Такая мелочь для вечности,
Проверка фанатской верности.
Николай Петрович, отец-основатель,
И, по совместительству, ангел-хранитель,
С такой поддержкой Спартак не погибнет,
Знаю точно, ведь, ОН ВСЁ ВИДИТ.
