Сообщений в теме: 378

[Zobnik10]

Думал-думал как быть,куда поместить. Решил в историю. Не понравится -удалите. У вас появился молодой человек,который пишет стихи. Я нашёл в своём архиве среди старых программках к матчам и автографах своё творчество. Молодёжь улыбнётся и узнает об истории,а постарше - может быть вспомнят и себя. Дело было ....1967,кажется, год. Я был чуть старше Ильи (нашего товарища по ветке).ЦСКА обыграл в Кубке чемпиона и обладателя Кубка СССР-"Динамо"К.Была популярная песенка про музыкального соседа(играл на клорнете и трубе. Его опять напевают.На эту мелодию я сочинил "дразнилку" "Д"К.Некоторых "героев" вы можете помнить. А наших должны знать.
Первенство сейчас в разгаре
Все дела идут на лад
У московского "Динамо",
Набирает ход "Спартак",
Киевляне сдали очень и не слышно Бышовца,
Чемпионами не будут,
Кубка их лишил ЦСКА.
Пам. пам, парупам пам пам пам...................
Киевлянам плохо очень
Маслов в лихорадке :
"Что же сделалось с командой?
Что-то не в порядке.
Москвичам продули с треском,
А теперь "Заря" нас бьёт.
Бышовец всё мячик водит.
Почему же он не бьёт ?!"
Пам,пам,парупам пам пам пам.....................
Москвичи опять ликуют -
Еврюжихин гол загнал.
И Красницкий не поможет
Коль в ворота Яшин встал.
И заплакал Сабо горько,
Зарыдал и Щегольков :
Вот вернёмся мы в столицу-
"Надают нам нам тумаков."
Пам,пам,парупам пам пам пам....................
Дударенко и Федотов,
Поликарпов и Панов,
Шулятицкий и Масляев,
Антоневич,Шестернёв,
Баужа,Истомин,Багрич
Да Капличный-верный страж,
И Кудасов обещают :
"Кубок будет наш !"

Мы,пацаны - болельщики ЦСКА, распевали эти куплеты и дразнили своих соперников-болельщиков "Динамо" К. К сожалению, наши кумиры проиграли в финале Кубка СССР московскому "Динамо" - 0:3.А сейчас кубковая тема к месту. Вперёд ЦСКА !

[vlad-61]

Думал-думал как быть,куда поместить. Решил в историю. Не понравится -удалите.

Мы,пацаны - болельщики ЦСКА, распевали эти куплеты и дразнили своих соперников-болельщиков "Динамо" К. К сожалению, наши кумиры проиграли в финале Кубка СССР московскому "Динамо" - 0:3.А сейчас кубковая тема к месту. Вперёд ЦСКА !

Спасибо, Коля!

Было здорово почитать. К сожалению, сейчас такое всё больше и больше отходит на второй план и подменяется тупыми "Русские, вперёд!" и уханьем...

[vlad-61]

Приношу свои извинения. Из-за моей невнимательности, такое событие, как юбилейная дата Григория Ивановича Федотова, прошла мимо нас. Восполняю этот пробел.

СЕМЕЙНЫЙ АЛЬБОМ.ГРИГОРИЙ ФЕДОТОВ

95 лет назад, 24 апреля 1916 года, в подмосковном рабочем поселке Глухово, ныне пригород Ногинска, родился Григорий Иванович Федотов. Заслуженный мастер спорта, трехкратный чемпион СССР. Вошел в историю отечественного футбола как первый игрок, забивший сто мячей.

«ССФ» перелистал семейный альбом знаменитого форварда. А помогла нам его невестка Любовь Константиновна, до замужества Бескова.

– Наши с Володей отцы – Константин Иванович Бесков и Григорий Иванович Федотов – после войны выступали в разных командах и на поле были непримиримыми соперниками. Однако начинали играть в одном клубе – «Металлург», хотя мой папа – коренной москвич, а Григорий Иванович в юношеском возрасте приехал в столицу из подмосковного поселка Глухово. Так что, выходит, семейные пути Федотова и Бескова пересеклись еще в довоенной Москве.

У нас сохранилось немало семейных снимков. В этом большая заслуга моего покойного мужа Володи. Он бережно относился к фотографиям как к памяти о родителях. Кстати, даже став дедушкой, Володя никогда не называл Григория Ивановича отцом. Для него он оставался любимым папой.

Родители Григория Ивановича – Иван Тимофеевич и Вера Федотовна работали
на мануфактуре братьев Морозовых. Однако сын не пошел по их стопам. По окончании ФЗУ он начал самостоятельную жизнь. Работал слесарем на заводе «Серп и молот». Вскоре стал игроком «Металлурга» и больше напильник в руки не брал. Недавно благодарные поклонники Федотова установили на родине памятник знаменитому земляку.
К памятнику часто приходят незнакомые люди, фотографируются, кладут цветы.

ПАМЯТНИК НА РОДИНЕ...



ПАМЯТНИК НА МОГИЛЕ...

– О том, каким игроком был легендарный Федотов, вспоминал Андрей Петрович Старостин, рассказывая о полуфинале «Спартака» (Федотов был прикомандирован к спартаковцам) со сборной Каталонии на III рабочей Олимпиаде в Антверпене: «В момент опасности Федотов прибежал в свою штрафную. Перехватив мяч, он мягкой, стелющейся, поначалу вроде бы неторопливой, вкрадчивой волчьей рысью устремился к чужим воротам. Федотов начал рейд, имея впереди 90 м тернистого пути, трех соперников, не считая вратаря, и нескольких преследователей, бросившихся за ним со всех ног. А партнер был у него один – травмированный и прихрамывающий в центре поля Петр Старостин. Находясь в кольце соперников, Федотов понял, что реальной помощи ждать не от кого, и продолжил рывок. С помощью нескольких ложных маневров он освободился от защитников, вышел один на один с вратарем и забил победный мяч. Это был футбольный шедевр! Кстати, потом это отметили даже проигравшие каталонцы».

– На снимке: подготовка ЦДСА к сезону на базе в Сухуми. Григорий Иванович (со свистком) в роли тренера. Тренером он стал в 34 года, а умер в 41, так и не раскрыв до конца своего тренерского таланта.

– Любопытный снимок. На нем Федотов, Бобров (справа от Федотова) и другие армейцы на стадионе в качестве зрителей. Рядом с Григорием Ивановичем – сын Володя и жена Валентина Ивановна. Григорий Иванович часто брал Володю на стадион и даже на весенние сборы команды в Сухуми. Валентина Ивановна – из футбольной семьи. Три ее брата – Василий, Георгий и Виктор Жарковы были футболистами.

– В 1947 году, когда был сделан этот снимок, впервые в отечественном футболе чемпионы награждались золотыми медалями, и болельщики были приглашены на чествование армейцев. В тот год чемпионат едва не завершился скандалом, который случился в последнем туре. Основные конкуренты армейцев – динамовцы закончили чемпионат на сутки раньше на первом месте. Было ясно, что футболистам ЦДКА для завоевания первых золотых медалей нужно было выиграть у «Трактора» в Сталинграде со счетом 5:0. Они этого добились. Но реакция на результат у многих была негативной. На том вечере Федотову пришлось держать ответ перед критиками. Но поскольку порядочность Григория Ивановича не подвергалась сомнению, к концу встречи критики успокоились.

– Григорий Иванович был внимательным слушателем, но сам рассказывал неохотно. Особенно в малознакомой компании. А вот среди своих любил травить байки. На снимке видно, с каким интересом Валентин Николаев (справа) и Владимир Демин после тренировки слушают своего капитана.



ЛИЧНОЕ ДЕЛО.Григорий ФЕДОТОВ

Родился 24 апреля 1916 года.

Амплуа: нападающий.

Карьера: начал играть в детской команде глуховской фабрики «Красное знамя». Играл за московские клубы «Металлург» (1934–1937)
и ЦДКА (1938–1949). В чемпионатах СССР сыграл 163 матча, забил 129 мячей.

Достижения: чемпион СССР (1946, 1947, 1948), обладатель Кубка СССР (1945, 1948). Капи-тан ЦДКА (1942–1947). Лучший бомбардир армейского клуба
в чемпионатах СССР – 124 гола. Лучший бомбардир чемпионатов СССР 1939 года (21 гол)
и 1940 года (21 гол).

Первым забил 100-й гол
в чемпионатах СССР (1948).
В честь Григория Федотова еженедельник «Футбол»
в 1967 году учредил футбольный клуб его имени для футболистов, забивших 100 и более мячей в чемпионатах
и Кубках страны, еврокубках
и в матчах за сборную.

Тренерская карьера: тренер ЦДКА и ЦДСА (1950–1952, 1954–1957).

По материалам "Совспорта"

Отредактировано с добавлением фотографий Владом.

[vlad-61]

_______ВСТРЕЧА С ИНТЕРЕСНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ_______

Зельдин застал всех

Живет Зельдин, в 1941-м прославившийся на всю страну фильмом "Свинарка и пастух", неподалеку от театра. Мы довезли его до подъезда. Попытались помочь выйти из машины, поддержать под локоток. Но Владимир Михайлович с необычайным проворством нашу помощь опередил. Взглянул лукаво: "Старец вылез". Поправил берет и откланялся. "Старец", 10 февраля справивший 96-летие, играет в пяти спектаклях. Являясь примером, как стареть красиво. И как достойно жить. Мы смотрели ему вслед и думали: много ли осталось еще лауреатов Сталинской премии? Многие ли выразятся церемонно, как Зельдин: "В кинематографе я не был давно"? Многие ли помнят, как играла "команда лейтенантов"?
Зельдин обожает футбол и ЦСКА. Оговариваясь: "Слово "болельщик" не выношу. "Поклонник" - звучит гораздо лучше. Я и Коле Озерову об этом рассказывал…"

- Вы застали Озерова на корте?

- Мы познакомились, когда он был в расцвете теннисной карьеры. Всегда выходил в финал чемпионата СССР, там попадал на Бориса Новикова из Ленинграда. Тоже замечательный теннисист. Коля полноватый - но настолько подвижный! Темпераментный, эмоциональный - постоянно выигрывал! Я к нему на юбилеи приходил. Сидели вместе на "Кубке Кремля", Озерова уже привозили на коляске. Там ему и сказал: "Знаешь, Коля, мне не нравится слово "болельщик".

- Почему?

- Есть в нем что-то агрессивное. А спорт близок к искусству, театру. Так что я - поклонник ЦСКА. Помимо футбола люблю хоккей, теннис, фигурное катание, баскетбол. С Сашей Гомельским дружил, с братом его Женей знаком. Тоже интеллектуал, эрудированный человек. Приятно общаться.

- На стадион давно выбирались?

- Давно. Я мог бы найти время - но пугает агрессивность болельщиков. Драки, зажженные шашки, мат. В мое время они как-то ладили, хотя стадион "Динамо" был битком. Никто не устраивал мордобой. Я часто сидел рядом с писателями и артистами, которые болели за "Спартак". Вся Москва ехала на футбол. Люди висели на подножках трамвая. А сегодня - полупустые трибуны. Я чокнулся на одном пунктике.

- Каком?

- В футболе не хватает культуры. Игроки сами провоцируют скверные явления на стадионе. Не имеют они права апеллировать к судье. А то назначается пенальти - все бегут к арбитру. Безобразие! Игра должна быть чистой! Если футболист корчится от боли - нужно подойти к нему и подать руку, а не отворачиваться.

- С кем из людей театра можете говорить о футболе - и быть понятым?

- С Димой Назаровым из МХАТа. Народный артист, поклонник "Спартака". Я за этот клуб переживаю - из-за Никиты Симоняна, моего товарища. В нынешнем кризисе, думаю, больше игроки виноваты. А в ЦДКА у меня было много знакомых. Всю "команду лейтенантов" помню по фамилиям.

- Кого знали?

- Боброва, Федотова, Демина, Николаева, Соловьева, Прохорова, Кочеткова, Никанорова, Гринина… С Валей Николаевым и Юрой Нырковым как-то в одной телепередаче участвовали. Съемки проходили в "Арагви". Нырков в генеральском кителе пришел. Из хоккейного ЦСКА знаю Славу Фетисова и Владика Третьяка. Костя Локтев рядом со мной жил. Мне нравилось наблюдать за ним на льду - всегда с улыбкой. Это игра - он и играл. Такого у нас нынче не увидишь. Включил матч "Анжи" - "Спартак". Думаю: что ж за футбол?!

- Что не понравилось?

- Не понимал - это тренировка? Или уже играют? Во втором тайме оживились, а до этого невыносимо было смотреть. А вот от матча "Манчестер Сити" - "Блэкберн" получил удовольствие. Какой азарт! Какая энергетика! Или Гана.

- Что Гана?

- Эту команду на чемпионате мира забыть не могу. Помните, как проиграла Уругваю? Пенальти на последней минуте - забей, и ты в полуфинале. Черненький парень жахнул в перекладину. Этот прием, пенальти, должен быть стопроцентным голом. Никаких "мимо ворот", "выше"… Я бы сборную Ганы отвел в цирк.

- Боимся предположить зачем.

- Посмотрели бы - есть ли право на ошибку у циркача. Если ошибется - сломает шею. Потому у него все отработано. Так и на футбольном поле должно быть!

- А в вашем ЦДКА любимом были не дураки поддать.

- Да-да, начиная с Демина. Все пили. Я удивлялся - как можно так играть и пить? Собирались футболисты возле нашего театра, у них база была в Доме офицеров имени Фрунзе. Я с хоккеистами и футболистами дружил, но не во всем. Понимаете - я человек непьющий. И некурящий. Когда начиналась пьянка, разговор становился другим. Мне уже трудно было находить точки соприкосновения. Поэтому быстро прощался.

- Жаль.

- А так - я даже на автобусе с ЦДКА ездил на стадион. Застал Аркадьева-игрока. Отличный был футболист. В те годы все играли в длинных трусах, один Аркадьев выходил в коротких. У него ноги были очень красивые. Выделялся.

- Занятная подробность.

- Вы-то молодые, не помните, а у меня и сейчас перед глазами - как тогда проводили воскресенье. Для меня это был святой день. Мама давала бутылку молока, французскую булку за пять копеек - и я отправлялся на улицу Радищева. Там песчаное поле, деревянные скамейки, даже сеток не было на воротах. Но какой же был футбол!

- Сами играли?

- А как же! Еще в Твери, где прошло детство, набивали мяч тряпками, соломой. Как ни странно, он хорошо скакал. Были у нас и самодельные лыжи. Во дворе заливали каток. Мы росли неизбалованными, зато радовались каждому дню.

- Самый удивительный матч, который вы видели?

- Запамятовал, чем он закончился - но в том матче меня потряс Пеле. А еще то, какую охоту на него устроили. И подбили-таки, этого гениального игрока унесли на носилках. Бразильцев люблю. Они играют, а не бьют по ногам. Будь моя воля, я бы вообще отменил подкаты!

- Это мысль.

- Крамольная, конечно. Но игра стала бы интереснее. И очень бы подумал насчет офсайдов.

- Тоже отменить?

- Спорные не фиксировал бы. Голов было бы больше. А когда их нет - пустуют стадионы.

- В Дика Адвоката верите?

- Рад бы - но не верится. Я считаю, что Россия - нефутбольная страна. Вот хоккей - наш вид спорта. А в футболе тягаться с грандами нам тяжеловато. Не хватает темперамента, эмоциональности. Слишком долго раскачиваемся. Пока русскому по заднице не дадут, он не зашевелится. Да и не вижу самородков, как Бобров, Стрельцов, Федотов…

- Аршавин вам интересен?

- Аршавин мне нравится. Очень хороший мальчишка. Но в "Зените", на мой взгляд, он играл сильнее, чем в "Арсенале". И Жирков в "Челси" совсем не тот, что в ЦСКА. Немножко потерялись они там. Я вот не смог бы уйти в другой театр - даже если б был помоложе. Мне дороги стены, с которыми связано столько воспоминаний, люди, с которыми давно работаю. А были у нас успешные, талантливые режиссеры, но стоило им покинуть театр, - почему-то больше нигде не звучали. Ничего на новом месте не получалось.

*************************************
********************

- Вы, кажется, и с Анатолием Тарасовым общалась?

- Мы дружили. Встречались в Сандунах, там была лучшая парилка в Москве. Говорил мне: "Оставляю столько записей по хоккею, конспектов - и никому это не нужно…" Тарасов ко мне относился уважительно, но иронически. Среди спортивных людей много тех, кто ходят в театр, кинематограф. Анатолий Владимирович - не исключение. Когда он уже не тренировал, мы частенько сидели вместе на хоккее. Нельзя таких людей забывать. Как и Виктора Тихонова. Я на юбилей к нему приходил, на Смоленскую. Сколько ему исполнилось - 70?

- 80.

- Время как летит. Видел его и на теннисе, в "Олимпийском". "Кубок Кремля" стараюсь не пропускать.

- С кем из сегодняшних футболистов с удовольствием познакомились бы?

- С Леонидом Слуцким. Он мне симпатичен. Сидит, качается, переживает… А еще хотел бы поговорить с Игорем Акинфеевым.

- О чем?

- Мне кажется, у Акинфеева случается головокружение. От успеха. И у меня такое было, когда сыграл в "Учителе танцев". Знаменитый режиссер Алексей Попов ко мне подошел: "Постарайся эту планку не уронить в других ролях, не позволь голове закружиться…" Я вам говорил, что совсем не пью?

- Говорили. Неужели ни разу водку ни пробовали?

- Пробовал, конечно. Отрава! Отрава всё! Вот об этом сказал бы футболистам - не пейте. Я равняюсь на отца, который не признавал ни сигарет, ни алкоголя.

- Хоть кому-нибудь в виде исключения разрешали курить в своей гримерке?

- Нет! Даже Коле Крючкову не разрешал! Не только в гримерке, но и дома этого не позволяю. А водка, ребята, много замечательных актеров погубила. Вот Петя Алейников. У него была такая популярность, что не мог спокойно по улице пройти. Но приезжаем в Петрозаводск на съемки. Останавливаемся в гостинице. Администратор сразу в ресторан: "Умоляю, не наливайте Алейникову. Как бы ни просил - ни капли спиртного".

- Помогло?

- Нет. Бесполезно. Ему все равно в номер таскали водку. В чайнике! Алейникова боготворили, просто не могли ему отказать. Или привозят нас на военный аэродром. Ставят свет, вот-вот съемка начнется, все переоделись. А Петя как сквозь землю провалился. Выясняется - летчики увидели его, в оборот взяли. Когда он появился на площадке, сниматься был уже не готов. Кончилось тем, что в 50 лет умер. При этом понимаю тех, кто выпивает после матча или спектакля. Выматываешься страшно. У меня, как отыграю "Человека из Ламанчи", очередь от сцены до гримерки. Я сижу за столом - и еле-еле подписываю свою книжку мемуаров. Но все равно предпочитаю сок - морковный, вишневый и яблочный.

- Алексей Парамонов рассказывал, что пятьдесят лет помнит вкус сока черной смородины, которым его напоили после войны в Норвегии.

- Этот сок для глаз полезен. У меня другой вкус детства - сосиски, колбаса и окорок времен НЭПа. Несколько сортов висело в магазинах, и этот запах не забываем. Сегодня-то травят черти чем, не сосиски - сплошная химия.

- Валерий Лобановский дружил с Олегом Борисовым. Когда киевское "Динамо" приезжало в Ленинград, всей командой отправлялись к нему на спектакль. А вы в зале замечаете знакомые стране лица?

- На "Человека из Ламанчи" должна бы вся Государственная дума прийти! Потому что спектакль совершенно не устарел. Он рассказывает о нашем времени, человечности, милосердии, красоте, казнокрадстве, мошенничестве. Мы ведь живем в зловещую пору, когда жизнь не стоит ничего. Сегодня здесь что-то взорвали, завтра там… Но знакомые лица были прежде - я видел в зале маршалов Жукова, Рокоссовского, Малиновского, Баграмяна, Черняховского. А Гречко мне даже велосипед подарил.

- Ездите?

- У меня его украли во время Международного фестиваля молодежи. Прямо от дома. Жил я в бывшей сапожной мастерской.

- Велосипед с гравировкой - "Зельдину от маршала"?

- Не помню. С гравировкой была уникальная двустволка, которую мне маршал Жуков преподнес. А моим соседом был артист Ходурский, охотник. Пристал - продай да продай ружье. И я сдался - зарплата маленькая, жрать нечего было. Приходилось от получки до получки одалживаться в кассе взаимопомощи. Теперь же рву на себе волосы, которых почти не осталось - зачем продал?

- Прежде у вас с деньгами было не очень. А сейчас?

- Нормально. Однажды несколько театров - Вахтангова, МХАТ, Малый, ансамбль Александрова - получили грант. А нам, театру Армии, не дали. Хотя мы всю войну проехали с концертными бригадами. Тогда я с выдающейся актрисой Людмилой Касаткиной, украшением нашего театра, пошел к министру обороны Сергею Иванову. Не руководство театра, а мы, актеры. Потому что руководство пальцем шевелить не хотело. Министр выслушал: "Я с вами согласен. Доложу президенту". Вдвоем с Путиным решили - дать театру грант. Вы не поверите, какая у меня до этого была зарплата.

- Какая?

- 12 тысяч рублей. С доплатой за звание "народный артист СССР", выслугой лет получал на руки 22 тысячи. А сейчас вздохнул спокойно - кроме зарплаты есть грант, 43 тысячи. Везде грант распределили среди творческого состава - а мы поделили на всех. Вплоть до уборщицы. Правда, никто нам с Касаткиной не сказал "спасибо". Но это не важно.

- Последний человек, с которым перешли на "ты"?

- С кем же я на "ты" кроме супруги? Вета, кстати, образованнее и умнее меня, окончила университет, говорит по-английски. Я-то ни одного иностранного языка так и не выучил… Вспомнил! Татьяна Густавовна Максимова. Старше меня на год, мать великой балерины Екатерины Максимовой. Кажется, я единственный, кто с ней на "ты". А Катю ужасно жаль. Так рано ушла!

- Почему?

- Боже, сколько она курила! У меня в голове не укладывалось: балерина, которая должна заботиться о своем дыхании, - и постоянно с сигаретой. Ее муж Володя Васильев тоже курил, но потом бросил. Это была потрясающая пара. Они окончили хореографическое училище и сразу стали танцевать в Большом театре. После первой же партии Володи в балете "Каменный цветок" о нем заговорили как о восходящей звезде. Если попросите назвать меня тройку великих русских танцоров, то выглядит она так: Васильев, Миша Барышников и Рудик Нуреев.

*************************************
********************

- Михаил Козаков не мог объяснить, как запоминает огромные куски текста. Как запоминаете вы?

- А я не учу текст.

- ???

- Передо мной роль. Я разбираю смысл, несколько раз проигрываю, все точнее и точнее к тексту. Постепенно укладывается в голове. Хотя у меня громадные монологи в "Человеке из Ламанчи", вокальные номера. Плюс в театре "Модерн" играю "Дядюшкин сон".

- Играете вы там здорово. Не хуже, чем Марк Прудкин.

- Я смотрел многих артистов в этой роли - Хмелев во МХАТе играл гениально. Его дядюшка был словно кукла на шарнирах. А я играю постаревшего Евгения Онегина. Меня критик Виталий Вульф хвалил в этой роли. Артист должен оставаться ребенком внутри.

- "Человек из Ламанчи" - тяжелый спектакль?

- Очень! Поэтому прошу ставить его не чаще раза в месяц. Иду на него как на молитву.

- Как себя приводите в порядок после такого?

- Да никак не привожу. Только на Господа Бога надеюсь. На 95-летие поставили спектакль "Танцы с учителем", там есть монолог о моей жизни. Я ведь был на краю гибели. В конце рассказываю о легендарном спектакле "Учитель танцев", - тот шел сорок лет! История театра такого не знает! Я сыграл в нем больше тысячи раз. И ни одного спектакля не сорвал из-за болезни. Почему? Не могу понять. Папа умер в 52 года, мама - в 47. А я все живу и живу. Раз Бог меня хранит - значит, не все сделал. В санатории я ездить перестал…

- И дачи у вас нет?

- Появилась небольшая благодаря московскому правительству. Клочок земли в Серебряном Бору. Люблю там бывать летом после спектаклей. Пока не выгоняют. Надеюсь, меня не тронут - я все-таки полковник, у меня семь орденов…

Я не убит, я не вышел из боя

Я не убит, и меня не убить.

Потому что я русский солдат,

Значит, так я устроен.

Чтобы жить. Чтобы вечно жить.

Или вот такие еще строчки:

Сто тысяч смертей стерегли меня люто.

Сто тысяч смертей вслед шагали за мной.

Но видите, люди, - я живой.

- Вы говорили, что могли погибнуть…

- Да сколько раз! В восемь лет на Оке близко подплыл к колесному пароходу - и меня стало затягивать под него. Чуть не потерял сознание, пока вырвался из этого водоворота. Через год случился дифтерит - тогда смертельная болезнь. Антибиотики еще не изобрели. Доктор трубочкой отсосал гнойную пленку, которая должна была меня удушить. Снова остался жить. В 1941-м отправили на фронт - и я бы наверняка погиб, как почти все мое поколение. Спас великий Пырьев - утвердил на роль в "Свинарке и пастухе". Я вернулся в Москву.

А тех, кто чудом уцелел,

Сегодня мы как чудо изучаем.

Но даже чуду, чуду есть предел,

Все реже их на улицах встречаем…

Ветеранов осталось немного - дайте им по-человечески пожить! Надо сделать, чтоб они за квартиру не платили, чтоб проезд всюду был бесплатным. Хоть железной дорогой, хоть самолетом. Сейчас, ребята, у меня ощущение, что война не кончилась. Преступность-то какая, теракты. Я все это несу на сцену.

- Как?

- Один мой монолог начинается словами: "Я видел жизнь такой, какая она есть. Голод, страдания, нищета, безудержная жестокость…" Все это сегодня происходит в жизни. Недавно смотрю в супермаркете - идет, шатаясь, прилично одетый человек. Я проследил за ним. Сел за руль, поехал. Вот вам и авария. Я позвонил постовому милиционеру: по Селезневской улице едет такой-то. Не знаю, поймали или нет. Но все равно - я счастлив, что родился именно в России. Другого такого народа нет.

Я хотел бы жить и умереть в Париже

Если б не было такой земли - Москва…

- Это Маяковский. Вы же встречались?

- Он выступал в Доме актера, который располагался в подвале Филимоновского переулка. Маленький зал был набит. Люди стояли вдоль стен, сидели на подоконниках. Маяковский вышел на сцену в белой сорочке, стриженой головой подпирал потолок. Без шевелюры видеть его было непривычно. Студенты засыпали каверзными вопросиками. Он отвечал без пауз, с юмором, умно. А потом читал стихи.

- С Ахматовой как познакомились?

- С ней дружила актриса нашего театра Нина Ольшевская, мама Алеши Баталова. Ахматова, приезжая в Москву, всегда останавливалась у них дома. И вот играем как-то "Учителя танцев". Антракт, сижу в гримерке. Нина Антоновна ни о чем не предупредила. Вдруг открывает дверь и говорит: "Володечка, к тебе Ахматова". Я, идиот, даже не встал, чего по сей день не могу себе простить! Был настолько потрясен, что так и просидел весь антракт. А эта седая, величественная женщина, прислонившись к углу, долго на меня смотрела.

- Больше не встречались?

- Видел ее в доме у Ольшевской. Ахматова была немногословна, погружена в собственные мысли. Наверное, это связано с тем, что в тот период шла травля Зощенко и Ахматовой. Вы не представляете, что ей пришлось пережить! Как все выдержала?

- Помните ощущение страха, с которым жили в годы репрессий?

- Страха не было. Может, потому, что я был наивный, доверчивый, законопослушный, как все мое поколение. Когда Хрущев говорил, что будем жить при коммунизме, - мы искренне верили. Да, в 1933-м меня вызывали на Лубянку. Закончиться это могло и ссылкой, и лагерем - но обошлось. Позже снимался в Чехословакии, общался с иностранцами. Жена работала в филармонии и объездила весь Союз с зарубежными музыкантами, которые приезжали на гастроли. Роберт Янг, Стэнли Лауден, какая-то негритянская певица. Иностранцы бывали у нас дома. За это можно было уцепиться, и кого-то действительно сажали. Но мы почему-то не боялись - и все прошло мимо нас.

- Говорят, вся страна плакала, когда умер Сталин. А вы?

- Кажется, нет. Но было ощущение огромной потери. Не того, к чему ты привык. А того, что принял и во что верил. Я хотел пойти на похороны, но добрался лишь до Трубной площади. Дальше все было перекрыто военными грузовиками, никого не пускали. Повезло. Там была жуткая давка, много народа погибло.

- Где встретили 9 мая 1945-го?

- В Москве. Отлично помню этот день. Мы в театре репетировали, после отстояли очередь за праздничными пайками, которые неожиданно стали выдавать. Полбуханки черного, по 250 граммов масла, сыра, полукопченой колбасы, леденцы и пачку печенья. На улице всех людей в военной форме обнимали, целовали. Была невероятная аура счастья и радости от долгожданной победы.

- Вы же с концертными бригадами выступали не только в Великую Отечественную, но и Афганистане, и в Чернобыле.

- АЭС взорвалась в конце апреля - а мы в это время с театром прибыли на гастроли в Киев. В ликвидации аварии помогали десантники, для них провели концерт.

- Ничего не почувствовали?

- Как не почувствовал? К концу вечера у меня внезапно пропал голос. Нас не предупредили, что, проезжая зону, надо обязательно повязки надеть. Мы получили дозу радиации - слава богу, небольшую. А в Афганистане однажды в разгар концерта попали под обстрел. Но продолжали играть. Только видели трассирующие пули над головами.

- С поэтом Михаилом Светловым на войне произошла похожая история. Он читал солдатам стихи. Никто не расходился, даже когда фашисты начали бомбить. Светлов потом говорил: "Мне не было страшно. Но заметил, что в стихотворении есть длинноты…" У вас под обстрелом не возникало ощущения длиннот в концерте?

- Нет. Вот что я вам скажу. Когда фашисты вплотную подошли к Москве, мы заканчивали "Свинарку и пастуха". Снимали в две смены, а по ночам дежурили на крыше. Немцы сбрасывали бомбы-зажигалки. Их окунали в бочки с водой и песком. Каждому выдавали щипцы, рукавицы, брезентовый фартук. Как-то загорелся сарай. Мы рванули его тушить, не обращая внимания на самолеты, продолжавшие обстрел. Находились в таком эмоциональном азарте, что думали лишь о том, как бы спасти сарай. И спасли, потушили. Только после этого я осознал, что пуля могла зацепить в любую секунду. В бою у человека включаются особые рефлексы. Неспроста те, кто побывал на войне и в "горячих точках", проходят психологическую реабилитацию.

*************************************
********************

- Чету Бесковых в театре встречали?

- Конечно. Жену Бескова я прекрасно знал - актриса, красавица. И сам он необыкновенная личность. Эрудированный, начитанный, театрал. Общаться всегда было интересно.

- Бесков обожал голубей. А вы?

- Равнодушен. Мне ближе собаки. Как-то подобрали на улице щенка, назвали Борис Николаевич. Это в те времена, когда Ельцин еще не был президентом. Пес оказался удивительный. Все понимал! Особенно баранки любил. Скажешь порой: "Боря, пойди в столовую, возьми баранку и возвращайся". Он внимательно на меня смотрит. Я повторяю. Пес встает, идет и через минуту тащит в зубах баранку. Прожил Боря 17 лет.

- Вам до сих пор его не хватает?

- Еще как! Дома висят его фотографии. После Бори мы собак не заводили. А к лошадям прикипел с того момента, как в манеже имени Буденного на Поварской улице занимался верховой ездой. Кстати, в одной группе с Васей Сталиным и сыновьями Микояна. Вольтижировка, рубка, преодоление препятствий… Получил даже значок "Ворошиловский всадник". Где-то дома затерялся. Вместе со значком ГТО.

- Василий Сталин каким вспоминается?

- Рыжеватый, с веснушками, в военной гимнастерке. Держался скромно. Мы мало общались. Да и виделись потом всего раз на каком-то концерте, когда он уже стал генералом. Его последней женой была чемпионка Союза по плаванию Капитолина Васильева. Для нее Василий построил бассейн ЦСКА - чтоб было где тренироваться. А его сын от первого брака, Александр Бурдонский, работает режиссером в нашем театре.

- За ЦСКА болел Михаил Танич. Вы были знакомы?

- Нет. Зато знал другого поклонника ЦСКА - Георгия Менглета. Безукоризненный актер определенного амплуа. Блистательный.

- На вашей памяти - в каком году и в каком театре была самая лучшая труппа?

- Я 17-летним застал еврейский театр Михоэлса. Каким авторитетом в стране пользовался этот человек! В годы войны ездил на переговоры в Америку, за продовольствием для Союза. И театр создал удивительный. Поступив в театральное училище, я пропадал на галерке Художественного театра - а там Качалов, Москвин, Тарханов, Прудкин, Яншин…

- Нынешняя молодежь вас огорчает?

- Говорят плохо. Оттого, что много снимаются в сериалах, микрофон на груди - можно хоть шепотом говорить. Потом и на сцене так же нашептывают. Юрий Петрович Любимов, который младше меня на три года, очень этим возмущен. Но среди молодых достаточно сильных артистов. Сережа Юрский, Олег Табаков... Правда, современные фильмы смотрю редко. Во-первых, не понимаю, почему мало крупных планов. Где можно увидеть лицо актера, его глаза, переживания. Во-вторых, на экране много темноты, ни черта не разглядишь, сплошное мелькание. Может, это какая-то новая манера?

- Последний случай, когда вы хотели завязать с театром?

- Был такой момент. Сидел и думал: "Вот исполнится мне 85 - и все". Задействован был всего в двух спектаклях. И тут в моей жизни возник Юлий Гусман. Мы встретились на кинофестивале в Анапе. Актерская братия обычно подтягивается на пляж часам к двенадцати. А я там уже в семь утра, плаваю, гуляю. Гусман увидел, что я в хорошей форме, и предложил сыграть Дон Кихота. Конечно, были сомнения - потяну ли физически такой материал? Но решил рискнуть. Хотя кроме меня, Веты и самого Гусмана в это не верил никто. Работа шла трудно. Руководство боялось, что не выдержу и театр понесет убытки. По той же причине некоторые актеры отказывались от ролей. Не было ко мне никакого снисхождения. Репетиции шли ни шатко ни валко. Но я ни одной не пропустил. Держал себя в форме. И, как выяснилось, не зря. Спектакль ждал грандиозный успех. Мне за эту роль орден дал испанский король Хуан Карлос.

- "Человек из Ламанчи" продлил вам жизнь?

- Творческую - несомненно. Потому что после этого на 95-летие я сыграл спектакль о себе "Танцы с учителем". Режиссер тот же - Гусман, а танцы ставил Володя Васильев.

*************************************
********************

- Жена на вас жалуется - до сих пор ухаживаете за молодыми актрисами.

- Наоборот - это очень хорошо! Дает энергию! Нельзя быть невлюбленным, занимаясь такой профессией. У меня почти в каждом спектакле было объяснение в любви. Как сыграть любовь, чтоб зритель поверил? Надо найти в своей партнерше привлекательные черты. Ее цвет волос, глаза, губы… Ее платье, фигура… Обаяние, наконец… Между прочим, у актера можно развить любое качество, кроме обаяния. Это как интеллигентность. Либо есть, либо нет. Правильно говорил академик Лихачев - притвориться интеллигентным человеком невозможно.

- И в Любовь Орлову вы тоже влюбились? Что в ней было самое привлекательное?

- Обаяние. Любочка была музыкальная, пластичная. Но и Марина Ладынина музыкальная - прекрасно пела.

- Кто вам как женщина нравилась больше - Ладынина или Орлова?

- Нет, друзья мои, об этом рассказывать нельзя. Ладынина для меня - святое воспоминание. Я даже не могу ее называть "моя партнерша", - нет, это что-то другое. Трепетное отношение. Как и к самому фильму "Свинарка и пастух". Даже в свободное от съемок время я приходил на площадку и смотрел на Колю Крючкова, Марину Ладынину, Ивана Александровича Пырьева. Он громкий, темпераментный - а рядом с ним знаменитый оператор Валя Павлов. Тихий-тихий. Пырьев ввел меня в волшебный мир кинематографа. Если в мире существует волшебство - оно именно там. И в театре. Чтоб заставить зрителя плакать, ты сам должен выплакать тысячу слез.

- Нонна Мордюкова в преклонные годы говорила: "Последний раз я была влюблена прошлым летом". А когда вы?

- Я и сейчас влюблен. Если разговариваю с актрисой - тотчас в нее влюбляюсь. Я один в театре такой. Говорю: "У тебя сегодня новая прическа. А какое красивое платье…" - "Владимир Михайлович, вам нравится?" - "Да, очень. Одобряю".

- Вы дружили с Владимиром Сошальским. Его успехам у женщин поражались?

- Володя - удивительный! Великолепный актер, потрясающие внешние данные. Красавец! А влюбчивый! Причем нравились ему довольно крупные женщины. Как знакомился с девушкой, тут же делал предложение. У него было семь жен, почти все актрисы. В Ленинграде - Нина Ольхина, в Москве - Алина Покровская, Нелли Подгорная, Нонна Мордюкова… Сошальский - богемный, дружил с Женей Евстигнеевым и актером МХАТа Юрой Пузыревым. После спектакля Володя на сале жарил картошку, готовил баранью ногу. Дома всегда было полно гостей. Мордюковой это быстро надоело. Однажды, когда Володя играл спектакль, позвонила подруге: "Люська, срочно приезжай. Машину подгоняй багажником к подъезду". Побросала вещи - и уехала.

- Вам хоть раз доставила неприятности собственная поклонница?

- Бывало. Все из-за ревности. Одна пуговицу оторвала, другая ударила. Кому-то сахар в бензобак засыпали - но не мне. Машину я перестал водить лет десять назад. Левый глаз совсем не видит - испортили его, когда оперировали. А машина у меня была дряхлая, ржавая и дырявая, "Жигули". Я ее любил, все шарахались от меня. А нынче вся Москва на "мерседесах", это престижно - но я от такого далек.

- На 95 лет Министерство обороны "мерседес" вам не подарило?

- Ни "мерседеса", ни танка.

- Правда, что вы по утрам ныряете в холодную воду?

- Не подумайте, я не морж, в проруби не купаюсь. Просто принимаю контрастный душ. Очень полезно. Я старомодный, у меня и мобильного телефона-то нет. И не нужен он мне. В компьютерах тоже не смыслю. С техникой не в ладах. Зато могу часами смотреть на пейзажи Левитана. А вот кубизм, авангард совершенно не признаю. Как и новации в театре. Я на другом воспитан. Мне эпатировать публику ни к чему. Не могу понять, зачем переделывать творения великих драматургов, писателей? Хочешь самовыразиться - напиши свою оперу или пьесу! Только не трогай Шекспира, Пушкина, Чехова. А то "Пиковую даму" ставят в декорациях банкетного зала. Три сестры превратились в лесбиянок. Онегин и Ленский вместо дуэли бьют друг другу морду на столе в доме Лариных. Галина Вишневская ушла с этого спектакля, который поставили в Большом театре. А я как-то смотрел "Антоний и Клеопатра". Талантливый режиссер - Кирилл Серебренников, чудесные актеры - Чулпан Хаматова и Сережа Шакуров. Но где Шекспир? Вместо этого на сцене Чечня, люди с автоматами. Зачем?

- И вы последовали примеру Вишневской?

- Нет, досидел до конца. Хотелось узнать, до чего еще фантазия режиссера дойдет. Или "Горе от ума" в постановке литовца Туминаса, главного режиссера театра Вахтангова. Знаменитый монолог Чацкого: "Карету мне, карету!" Но он выносит какие-то чемоданы, садится на них, пересчитывает. По небу летит самолет. Что это? Вспоминаю Давида Самойлова:

Вот и все. Смежили очи гении.

И когда померкли небеса,

Словно в опустевшем помещении

Стали слышны наши голоса.

Тянем, тянем слово залежалое,

Говорим и вяло, и темно.

Как нас чествуют и как нас жалуют!

Нету их. И все разрешено.

Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ."СПОРТ ЭКСПРЕСС"

[Vladivirych]

Ребят, огромное спасибо вам за эту тему, вы делаете очень большое дело!

[vlad-61]

Олег!
Спасибо за материал о Жибоедове. То поколение первопроходцев армейского футбола для нас самая скрытая информация. Умница, что раскопал.

[vlad-61]

Спасибо, буду и дальше стараться. Только во время набора информации "Спортбокс" стал глючить и поэтому всё получилось серым(текст), Пытался выделить фамилии, даты но... Прошу прощения, Олег.

Да, это не главное... Главное и суть в содержании и материале!

[vlad-61]

[vlad-61]

Сразу, для желающих спросить - при чём здесь ЦСКА...
Не было бы этой истории, не было бы футбольного ЦСКА...

Футбол до нашей эры

В апреле самый старый футбольный клуб мира "Шеффилд", чтобы свести концы с концами, выставил на продажу древнейший свод футбольных правил, датированный 1857 годом. Этот материал о том, по каким законам жили Месси и Аршавины XIX века.

ЖЕСТОКИЕ ЛУНАТИКИ

В те далекие времена футбол был крайне жестокой игрой. "Когды ты бежишь с мячом, - писал один студент-спортсмен из Вестминстера, - на тебя набрасывался враг. Он плечом толкал со всей силы, а едва сбив тебя с ног, наваливался сверху всем телом — в общем, делал все, чтобы тебя убить". Матчи нередко приводили к массовым дракам, особенно когда студенты, выходцы из благородных семей, вдруг решали помериться силами с командами простолюдинов. "В век массового увлечения радикальными политическими взглядами футбол становился опасен для общественного порядка", - подчеркивал английский историк Дэйв Рассел. Во избежание проблем в дело порой вмешивались местные власти. Например, в законе, изданном в 1835 году, вводился штраф размером в 40 стерлингов за "футбол или другие игры на указанных улицах, во благо прохожих". В 1840 году в Ричмонде матч был прерван из-за вмешательства армии, а вышедший спустя 6 лет Акт о восстаниях включал положение, что для разгона футболистов следовало использовать кавалерию.

Так футбол оказался практически недоступен для рабочего класса, а вот студенты, в отличие от работяг, продолжали баловаться запретной игрой. Но вот беда: в каждом университете, в каждой школе играли по собственным правилам. В ту пору футбол был куда ближе к регби, чем к той игре, которую мы видим сейчас в исполнении мадридского "Реала" или ярославского "Шинника". Мяч трогали и ногами, и руками, чаще всего футболист хватал его и несся к месту, лишь отдаленно напоминавшему современные ворота, а за ним мчались остальные — и, поймав, мутузили. Ни о каких офсайдах, ограничениях на число участников (могли играть хоть 20 на 20) или судьях не было и речи. Вот как описывал происходящее на поле очевидец: "Бегает какое-то сборище жестоких лунатиков, которое развлекается тем, что с упоением колотит друг друга по голеням, но при этом безвредно для остальной публики, поскольку ее не замечает".

БИТЬ НЕЛЬЗЯ, ТОЛКАТЬ МОЖНО

Разночтения в правилах приводили к тому, что студенты из разных учебных заведений не могли противостоять друг другу. В 1848 году представители семи университетов собрались в Кэмбридже и сели за стол переговоров. "Я всех рассадил, дал гостям ручки и листы бумаги, - описывал встречу один из ее организаторов. - Каждый принес с собой копию правил, кто-то, впрочем, держал ее в сердце. Когда мы сверили, что у кого получилось, то поняли — процесс будет очень долгим..." Тем не менее, стороны сумели договориться — плод их труда получил название "Кэмбриджские правила".

А тот самый документ, на продаже которого "Шеффилд" рассчитывал выручить на аукционе "Сотбис" порядка 1,2 миллиона фунтов (а почему нет, если незадолго до этого первые баскетбольные правила, 1892 года выпуска, ушли с молотка за 2,6 миллиона!), - это слегка видоизмененная версия "Кэмбриджских правил", более жестокая. Ее ценность для коллекционеров заключается в том, что свод футбольных законов представлен в двух вариантах: как написанном от руки (черновым — с зачеркиваниями-перечеркиваниями), так и печатном. В "Шеффилдских правилах"-1857 было аж целых 11 пунктов. Ключевые нововведения кэмбриджско-шеффилдского варианта таковы:

- обозначен современный дизайн ворот — две штанги (столба) и перекладина, роль которой, впрочем, выполняла чаще всего натянутая веревка или ленточка. А вот о сетке на воротах речи даже не шло;

- запрещено делать подножки, идти в стык плечом в плечо, бить по ногам. Зато согласно "Шеффилдским правилам" можно толкать соперника руками (главное отличие от Кэмбриджских);

- четко определены цвета формы. Одна команда обязана была выступать в головных уборах красного цвета, другая — темно-синего;

- командам вменялось носить официальные названия. После наименования университета обязательно следовала приписка - University Foot Ball Club;

- в центре поля мяч разыгрывали с земли, а не с воздуха;

- появился аут — когда мяч пересекал боковые линии поля, ограниченного по углам флагами, его сбрасывали с той точки, где он вылетел. Одной рукой и только по прямой;

- возникли первые наметки правила офсайда. Вне игры считался игрок, стоящий перед линией, на которой находится мяч. Тем не менее, почти все команды использовали футболистов амплуа "принимающий" - люди маячили впереди и ждали, пока к ним прибегут;

- введены удары от ворот. Правда, после каждого гола команды должны были меняться воротами;

- при этом по-прежнему разрешалось играть руками, если мяч перед этим не коснулся земли, не было ограничений по количеству футболистов, точных размеров поля и ворот.

САМАЯ ПРОСТАЯ ИГРА

Грубость в футболе приходилась по душе не всем. Так, учитель из Аппингхэма Джон Чарльз Тринг выступал за полную отмену контактной борьбы и в 1862 году издал свой свод законов, который назвал элегантно: "Самая простая игра". Многим школам его подход понравился. Помимо тотального запрета на всевозможные толчки, зацепы и удары в "Самой простой игре" было еще несколько революционных идей. Например:

- запрещалось заносить мяч за линию ворот руками;

- при свободном ударе спортсмены должны отходить от его исполнителя на определенное расстояние;

- запрещены любые виды жесткого физического контакта. Чтобы избежать даже случайной грубости, запрещалось бить по мячу, когда он в воздухе. Также присутствовала фраза: "Бить ногой можно ТОЛЬКО по мячу";

- играть руками можно, но только для того, чтобы поймать пролетающий мимо мяч и кинуть его себе под ноги (напоминает современный хоккей);

- футболисту, если он забрел в офсайд (то есть перед линией, на которой находится мяч), настоятельно рекомендовалось как можно скорее мчаться оттуда прочь.

Параллельно поправки к правилам подготовили в Кэмбридже. Там:

- ограничили число участников — 11 на 11;

- впервые установили четкий размер ворот — они, правда, были раза в полтора больше, чем сейчас.

ГРУБИЯНЫ ПРОТИВ НЕЖЕНОК

В октябре 1863 года была создана Футбольная ассоциация Англии (FA). Перед ней стояла глобальная задача - унифицировать правила. Первая встреча членов FA состоялась, как водится, в таверне. Присутствовали представители различных клубов, среди которых значились "Крестоносцы", "Лес" (впоследствии - "Бродяги"), "Кристал Пэлэс", "Военное министерство" и "Безымянные из Килберна". Секретарем FA избрали человека по имени Эбенезер Кобб Морли. 24 ноября он, изучив все возможные своды правил, представил свой проект — 23 пункта. Наибольшие дискуссии вызвали номера 10 и 11 — разрешалось бежать с мячом в руках к воротам противника, если перед этим был чистый отбор, а также всячески мешать человеку, бегущему с мячом. Например, делать ему подножку, внаглую вырывать мяч из рук, "бить по передней части ноги" (цитата), задерживать руками.

Разгорелась дискуссия. Многие требовали запрета на членовредительство. "Это же дикость какая-то!" - кричали они. "Давайте, давайте отменим! - иронизировали их сторонники грубости. - И мы все превратимся в неженок. Завтра французики соберут команду, потренируются с недельку и сделают нас, как щенков!" Особенно яро в защиту жестоких приемов борьбы выступал некто Эф Дабл-Ю Кэмпбелл, представитель клуба "Блэкхит". "Подножки — это же настоящий футбол! - неистовствовал он. - Жесткая игра позволяет развивать силу мышц!" Когда большинство членов FA проголосовали за отмену подножек (13 против 4), он демонстративно вышел из рядов организации и переметнулся на сторону другой игры, став одним из отцов-основателей Футбольного союза регби. Между тем 8 декабря 1863 года были опубликованы Законы футбола — целых 13 штук.

А ГДЕ ПЕРЕКЛАДИНА?

Новые правила запрещали большинство контактов рук с мячом — его нельзя было поднимать с земли, с ним бежать, бросать в сторону или делать пас. Голы тоже обязательно забивались ногами. Законы футбола требовали отказаться от всяческой грубости. Хотя это требование как нарушали, так и будут нарушать — спросите у Гаттузо, Пепе или ван Боммела. Штанги располагались на расстоянии 7 метров друг от друга (сейчас — 7,32). Установлены ограничения по размеру футбольного поля: максимальная длина составляла 180 метров, ширина — 91 метр (по нынешним временам рекомендуемые значения — 100-110 и 64-75 метров соответственно). Очень хитроумным получилось правило офсайда, но спустя пару лет его доработали — игрок мог получать мяч, находясь в любой точке поля, главное, чтобы между ним и воротами соперника было не меньше трех оппонентов.

Как видите, и этот вариант был крайне далек от современного. Руки по-прежнему использовались, пусть и редко. Чисто отобрав у противника мяч, игрок мог потребовать назначения штрафного, подав специальный сигнал с помощью пятки. По-прежнему отсутствовал судья, равно как и игрок в амплуа голкипера. Вновь куда-то исчезла перекладина — гол засчитывался, когда мяч пролетал между штангами на любой высоте.

Когда все это появилось? Узнаете из следующей части нашего рассказа.

(Продолжение следует)

Дмитрий СИМОНОВ."СПОРТ ЭКСПРЕСС"

[vlad-61]

Судья до нашей эры

Вратарь, перекладина, арбитр и лайнсмены — все эти понятия были незнакомы участникам футбольных баталий в середине XIX века. "СЭ-Воскресенье" продолжает исследование, как менялись правила самой популярной ныне игры.

А СУДЬИ? КТО?

Вплоть до 1880-х ни о каких арбитрах не было и речи. Все споры, возникающие между футболистами, решали капитаны команд. Но так как они являлись персонами ангажированными, участникам матчей нередко приходилось использовать второй, более действенный, нежели капитанский диалог, метод для разрешения конфликтов - кулаки.

Однако начиная с 1871 года (по другим данным, с 1874-го) на каждом футбольном матче присутствовало по три "официальных лица": судья и два секунданта, которых выбирали команды. Чаще всего на эти роли брали футболистов, не задействованных в игре. Предполагалось, что в спорных моментах игрок мог обратиться к своему секунданту, чтобы тот обсудил случившееся с коллегой и разрешил спор. Если же секундантам не удавалось договориться, решение принимал "нейтральный" судья, который, впрочем, чаще всего тоже оказывался приверженцем одного из футбольных коллективов.

Но, поскольку правила постоянно изменялись, дорабатывались и, следовательно, могли толковаться совершенно по-разному, а секундантам не удавалось сохранять беспристрастность, судей все же старались выбирать из независимых и авторитетных людей. В 1891 году Футбольная ассоциация (FA), которая, напомним, была создана инициативной группой в 1863-м во время посиделки в таверне, закрепила эту норму в правилах.

Рефери все чаще приходилось брать бразды правления игрой в свои руки. Один судья — по основной профессии городничий — однажды притащил на матч свисток, несколько раз в него дунул, и со временем ноу-хау стало нормой. Если первое время арбитр и секунданты находились за пределами поля и могли вмешиваться в ход встречи только по просьбе спортсменов, то в 1890-е судья уже находился в гуще событий и мог останавливать игру в любой момент на свое усмотрение.

А бывшие секунданты переквалифицировались в лайнсменов и располагались на бровках. Чтобы их жесты были более заметны для главного судьи, боковым арбитрам дали в руки флаги. Однако секундантов по-прежнему выбирали команды. Впервые независимые лайнсмены появились в 1898 году. А в 1908 году, дабы сделать арбитров абсолютно независимыми от клубных дел, был создан первый в истории футбола Союз рефери.

ОН ДЕЙСТВИТЕЛЬНО РАЗБИРАЕТСЯ В ПРАВИЛАХ

Судьба судейская уже в ту пору была сурова, полна опасностей и стрессов. "Для себя я сразу решил: не буду обращать внимания, что мне там зрители орут, если не согласны с моими решениями! - писал в мемуарах ведущий арбитр Англии конца позапрошлого века Джон Льюис. - Рефери должен понимать, что футбол — игра, которая заставляет кипеть кровь что игроков, что наблюдателей. И если не позволять им свободно выражать свой восторг или свою ярость, то те толпы, которые мы видим на играх сейчас, попросту перестанут приходить".

Как правило, арбитрами становились бывшие футболисты, хотя поначалу к делу привлекали всех подряд. Лучшим судьей конца XIX века считался Фрэнсис Мэриндин, в досудейском прошлом выступавший за клубы "Старые Этонианцы" и "Королевские инженеры". В период с 1880-го по 1890-й Мэриндин отработал на восьми финалах Кубка Англии. "Он действительно разбирается в правилах!" - восторженно писали о нем тогдашние журналисты.

ЛОЖЬ ВО СПАСЕНИЕ

1872 год стал определяющим сразу для двух участников футбольного процесса — перекладины и вратаря. Из предыдущей части нашего рассказа читатель должен помнить, что еще в середине XIX века для ограничения высоты ворот использовали ленточку или веревку. Однако в том самом 1872 году FA выпустила доработанный свод футбольных законов. "Гол засчитан, если мяч прошел между штангами ворот под лентой, и его туда не бросили или не внесли", - говорилось в нем.

Спустя десять лет Футбольная ассоциация официально узаконила перекладину — теперь непременно деревянную. А еще через декаду клубы обязали крепить на ворота сетку. Своим появлением она обязана... врунам. Слишком уж много скандалов возникало в связи с тем, пролетел ли мяч под или над перекладиной, с внешней стороны штанги или с внутренней. Если футболисты проворонили момент гола, вратарь мог внаглую соврать, что мимо него никакой круглый неопознанный объект не пролетал.

ВРАТАРЬ-ГОНЯЛА

Одновременно с перекладиной был узаконен и вратарь. На картинах из далекого прошлого бросается в глаза, что один игрок, как правило, располагается на линии в качестве последней преграды для рвущегося к воротам соперника. Но до поры никакими привилегиями стражи ворот не обладали. Пока не наступил 1872-й год.

"Игрок не в праве бросать мяч руками или передавать другому игроку, если не является голкипером, которому позволено использовать руки для защиты своих ворот, - говорилось в поправках к правилам. - Игрокам запрещено нести мяч или касаться его руками при любых других обстоятельствах".

При этом вратарям позволялось трогать мяч руками (но не носить его!) в любой точке на своей половине поля. Некоторые хитрецы использовали правило по полной программе. Особенно выделялся в этом смысле Томми Мур, выступавший за "Вест Хэм" с 1898 по 1901 год. Он обожал начинать атаки, подбираясь как можно ближе к воротам врага, кулаками выбивал мячи на чужую половину.

Звездный час вратаря-гонялы пробил в поединке против очень слабой команды "Чесхэм". В нем Мур записал на свой счет восемь голевых передач! "У него было так мало работы, - писал про героя британский историк, - что Мур почти все время проводил в нападении и бросил свои ворота на произвол судьбы". Однажды, впрочем, за излишнюю увлеченность атакой Мура покарал полузащитник "Чесхэма" - издали забросил мяч в никем не защищенную сетку. Но то была лишь ложка дегтя в бочку меда для вратаря-плеймейкера.

Лафа для продолжателей дела Мура закончилась в 1912 году, когда Футбольная ассоциация ввела новое правило: трогать мяч руками голкиперы могут только в штрафной площади своих ворот.

ВРАТАРЯ ГОНЯЛИ

Обладая рядом преимуществ, вратарь при этом оставался фигурой уязвимой. Физический контакт плечо в плечо по-прежнему существовал в футболе, и его активно использовали любители силовой борьбы. Причем использовать этот прием разрешалось даже в отношении игроков, у которых не было мяча. Очень часто объектом атаки становился голкипер — как только он хватал мяч, соперники старались затолкать вратаря за линию. Поэтому голкиперы старались поскорее от мяча избавиться — выбивали его кулаками.

Футбольная федерация защищала представителей нового амплуа, как могла. Допустим, ввела в 1894 году правило, что атаковать голкипера можно, только когда у него в руках мяч или когда он сам вступает в борьбу с игроком другой команды. Но эта мера не особо помогла. Вратарей по-прежнему старались ударить побольней.

В сентябре 1898 года произошел и вовсе вопиющий случай. Газета Южного Эссекса опубликовала отчет о матче, по ходу которого два футболиста "Вест Хэма" Сэм Хэй и Джордж Грешэм с помощью агрессивного поведения "загнали голкипера в сетку, пока тот держал мяч". Гол был засчитан — это не противоречило правилам игры.

***

В следующей части нашего рассказа вы узнаете о появлении правила об 11-метровом ударе и первых официальных футбольных турнирах.

(Продолжение следует)

Дмитрий СИМОНОВ."СПОРТ ЭКСПРЕСС"

[vlad-61]

Пенальти до нашей эры

2 июня 2011 года самому суровому футбольному правилу — пенальти — исполнилось 120 лет. О том, кто его придумал и зачем — в очередном материале из исторической серии "СЭ-Воскресенье".

"Милфорд Эвертон"-1890. Изобретатель пенальти Уильям МАККРУМ - второй слева в среднем ряду.

ДЖЕНТЛЬМЕНАМ ЗДЕСЬ НЕ МЕСТО

Несмотря на все попытки Футбольной ассоциации (FA) сделать футбол игрой кристально чистой, среди игроков, и особенно среди защитников, регулярно попадались беспредельщики. Главный принцип успешной игры в обороне в ту пору был таков: как только нападающий приближается к воротам (на которых, как вы помните, уже появились и перекладина, и сетка), его надо сбивать с ног — все равно назначат обычный штрафной. Да и выбивать летящий в ворота мяч руками многие не чурались. Поборники честной игры уповали на то, что в футбол играют настоящие джентльмены, которые не позволят себе нарушать спортивные принципы. Но, как оказалось, на футбольных матчах джентльмены не в почете.

Идея ввести особое наказание за нарушения вблизи ворот родилась еще в 1879 году на очередном заседании FA в Шеффилде. Но тогда речь шла о фолах в пределах 2 ярдов (1,8 метра) от рамки. Но консервативная общественность дружно ополчилась на инновацию. "Возможное нововведение многие встретили в штыки, - писал футбольный историк Дэйв Расселл. - Противники этого правила считали, что правило это будто бы нарочно создано для симулянтов, которые смогут теперь дурить честной народ, как им вздумается". Идею клеймили и пресса, и футболисты.

БЕЙ ПЕРВЫМ

Однако беспредел на полях продолжался, и последней каплей стал поединок между "Ноттс Каунти" и "Стоком" в четвертьфинале Кубка английской лиги — самого старого на планете турнира, о появлении которого речь пойдет в следующей статье нашего цикла. На последних минутах футболист "Стока" удачно пробил со штрафного, но кто-то из соперников внаглую отразил удар рукой. Выдающийся и важный гол не случился. Терпение футбольных законодателей лопнуло. 2 июня 1891 года правило о назначении пенальти было включено в свод футбольных законов.

Первый в истории футбола 11-метровый удар был назначен 14 сентября 1891 года в поединке "Вулверхэмптона" и "Аккрингтона". Пенальти заработал форвард Джон Хит, он же решился привести приговор судьи в исполнение, забил, после чего "волки" разгромили соперника — 5:0.

Расстояние, с которого пробивается пенальти, — 12 ярдов, или 10,9728 метра — возникло в одной из первоначальных редакций правила. Однако устанавливать мяч для удара разрешалось на любой точке этой воображаемой линии, а не строго по центру, как сейчас. Более того, пенальти давали за нарушения, совершенные в пределах опять-таки 12 ярдов от ворот. Всем футболистам, за исключением вратаря и бьющего, надлежало становиться на расстоянии не меньше 6 метров от мяча.

МИФ О МАК-ПЕНАЛЬТИ

Один мой школьный товарищ, как сейчас помню, классе этак в седьмом рассказывал (а мы, глупыши, верили!), что 11-метровый удар-де изобрел некий итальянский судья по фамилии ПенальТТи. Товарищ нам врал, естественно. Причем байка эта вовсе не его изобретение — ее различные вариации (например, про мифического шотландца Мак-Пенальти) по-прежнему бродят по миру.

Даже если люди с фамилиями Пенальтти или Мак-Пенальти существовали в действительности, с пенальти они просто тезки и к появлению закона об 11-метровом ударе отношения не имеют. Название высшей футбольной кары пошло из регби, где существовало схожее правило.

МАСТЕР ВИЛЛИ

Истинный же изобретатель пенальти — ирландец Уильям Маккрум, или Мастер Вилли, как прозвали его современники, был личностью чрезвычайно примечательной. Сын текстильного магната Роберта Гармани Маккрума, он получил блестящее образование, но деловой жилки в себе не обнаружил. Британский писатель, бывший литредактор журнала The Observer Роберт Маккрум, внук Уильяма, писал про своего легендарного деда: "В семье его считали поверхностным и легкомысленным шутом, его обманывала неверная жена, а властный отец относился с прохладцей. А Мастер Вилли путешествовал по миру, жил на широкую ногу, слыл азартным игроком, транжирой и мотом".

Тем не менее, на правах наследника Уильям Маккрум все же получил из рук сходящего в гроб отца семейный бизнес - и едва его благополучно не развалил. В конечном итоге мануфактуру пришлось продать — это случилось за год до смерти Мастера Вилли.

С текстилем у Маккрума не сложилось, зато он исполнял роль мирового судьи в родном горде Милфорде, участвовал в самодеятельности и обожал всяческие развлечения, особенно спорт. Мастер Вилли входил во всевозможные спортивные клубы, секции и кружки, занимаясь как организационными делами, так, собственно, и игрой.

В местном футбольном клубе он был вратарем. Команда "Милфорд Эвертон" с таким-то голкипером держалась молодцом — в первом в истории сезоне Ирландской футбольной лиги заняла твердое последнее место, набрав ноль очков в 14 матчах и пропустив 62 гола при десяти забитых.

Горе-вратарь также заседал в Ирландской футбольной ассоциации и, будучи выдумщиком редким, в конце 1890 года вынес на обсуждение позабытую идею о "смертельном наказании" - death penalty. Ругань среди чиновников, как пишут историки, стояла страшная, но спустя несколько месяцев подоспела та самая скандальная игра "Ноттс" - "Сток". Так текстильный неудачник вошел в историю мирового спорта, пусть его фамилия и не увековечена в названии 11-метрового удара. Хотя как звучало бы - "В ворота такой-то команды назначен Маккрум!"

А внук Мастера Вилли Роберт Маккрум спустя много лет писал в авторской колонке The Observer: "Во время просмотра серий 11-метровых ударов ваши нервные клетки горят адским пламенем, запасы валидола стремительно подходят к концу, а соседи затыкают уши от ваших истошных возгласов? Я скажу вам, кто во всем этом виноват! Это - мой дед!"

Дмитрий СИМОНОВ."СПОРТ ЭКСПРЕСС"

Продолжение через неделю...

[vlad-61]

Сегодня у него День рождения...

Сегодня поминаем добрым словом одного из патриархов армейского футбола -

ПЧЕЛИКОВА Павла Никитовича!

Павел Никитович ПЧЕЛИКОВ родился 13 июня 1903 года - скончался 15 марта 1961 года. Защитник. Выступал за ОППВ/ЦДКА с 1924 по 1931 гг. Чемпион РСФСР 1931 года. Чемпион СССР 1931, 1932 гг. Лучший защитник страны 1926 и 1930 годов. За сборную СССР провёл два матча.

СВЕТЛАЯ И ДОБРАЯ ПАМЯТЬ ВЕТЕРАНУ...

_____________________________________
____________________

Из воспоминаний А.П.СТАРОСТИНА...

«На вечер пришло много ветеранов всех видов спортивного оружия. Делясь воспоминаниями о довоенном футболе, мы не забыли и крайнего защитника Павла Пчеликова. Он пришёл в команду ЦСКА из Коломны. Сначала никто не верил, что он заиграет всерьез и надолго, как он заявил о себе в дебюте. Маленького роста, почти квадратного сложения, расположенный к полноте, Павло не радовал тренерский глаз своей фигурой. Сыграл, мол, случайно одну игру хорошо и на этом весь вышел. А он с каждой игрой все больше будоражил болельщиков. То наглухо закрыл неудержимого Валентина Прокофьева, то "не дал пикнуть" хитроумному Владимиру Кускову из Ленинграда. Одним словом, вскоре после появления в столице он занял прочное место крайнего защитника в сборной команде. Это был замечательный спортсмен и товарищ, прошедший трудную школу жизни, но не изменивший футболу до конца её. Он любил рассказывать, как, батрача у кулака под Коломной, он выбирал минуты, чтобы побегать после тяжелой работы с мячом».

«...Но уж кто-кто, а Павло не нуждался в подбадривании. Он катался по полю, словно шарик, неизменно вызывая громкие одобрения на трибунах, выходя победителем в схватках за обладание мячом с такими голиафами, как Тарас Григорьев — "три аршина шесть вершков, косая сажень в плечах", игравшим за "Трехгорку", или Алексей Макаров, под стать Григорьеву, из "Динамо". Защитник для них уж больно неудобен был. Не любят длинные против коротких играть. Пока высокий собрался за мячом вверх прыгнуть, ловкий маленький быстро оттолкнулся, взлетел как от трамплина, и только светлая голова мелькнула над головой великана: и мяч "слизнул" и на трибунах весело. Сам жизнерадостный, Павло своей игрой и зрителям радость приносил».

[vlad-61]

ЛИСТАЯ СТАРЫЕ СТРАНИЦЫ...

Команда ЦДКА чемпион страны 1947 года.

Слева тренер команды Б. А. Аркадьев. Нижний ряд: И. Кочетков, Г. Федотов, В.Никаноров, А. Гринин, К. Лясковский.
Средний ряд: А. Прохоров, В. Бобров, А. Водягин, А. Виноградов.
Верхний ряд: В. Демин и В. Николаев.

СПРАВКА

НИКАНОРОВ Владимир Николаевич, родился 14 июля 1917 - умер 20 мая 1980. Вратарь в футболе, защитник в хоккее. Заслуженный мастер спорта. За ЦДКА/ЦДСА выступал с 1940 по 1954 гг, проведя более 200-сот матчей в воротах армейского клуба. За сборную СССР провёл 2 игры. Первый капитан сборной СССР по хоккею.
ДОСТИЖЕНИЯ:
-чемпион СССР по футболу 1946,1947,1948,1950,1951 гг
-серебрянный призёр 1945,1949 гг
-обладатель Кубка СССР по футболу 1945,1948,1951 гг

-чемпион СССР по хоккею 1948,1949,1950 гг
-серебрянный призёр 1947 года.

По окончанию игроцкой карьеры работал тренером ряда армейских команд, в том числе был начальником и тренером родного ЦСКА в шестидесятых годах.

ФЕНОМЕН: НИКАНОРОВ

В рассказе из журнала "Огонек" конца сороковых годов токарь-новатор, человек скромный, как оно и положено было положительному герою советской литературы, и якобы удивленный повышенным к себе вниманием, говорил: "Я же не Лемешев (имелся в виду знаменитый тенор Большого театра. Прим. А.Н.) и не Хомич!" Ну разве запомнил бы я этот ничем не примечательный рассказ, если бы не был, как тогдашний болельщик ЦДКА, уязвлен в лучших чувствах: почему же динамовец Хомич, а не наш Никаноров?

И вскоре я почувствовал себя отчасти отомщенным, когда известный фельетонист Нариньяни описал возмутительный случай. Некий предприимчивый администратор для спасения финансово прогорающего на гастролях ансамбля Центрального дома культуры железнодорожников пустился на авантюру: он организовал силами артистов футбольный матч, причем выдал на афише аббревиатуру ЦДКЖ за название клуба-чемпиона (то ли вовсе отрубил последнюю букву, то ли набрал ее самым мелким шрифтом).

В конце концов авантюра лопнула - из-за опрометчивой фразы самого же администратора, заимствованной из репортажей Синявского. Натянув вратарский свитер и перчатки, незадачливый бизнесмен крикнул, выбегая на поле: "Хомич на месте"! И со скандалом был немедленно разоблачен. Кто же не знал, что в ЦДКА вратарем - Никаноров?!

Читая рассказ в "Огоньке", я - в своем увлечении футболом - как-то и не подумал, что в премьерах Большого театра ходит и Козловский, соперничавший тогда с Лемешевым в теноровых партиях. То есть автор рассказа просто выдал свои пристрастия, которые уж никак не могли быть истиной в последней инстанции. Поставь он вместо Лемешева с Хомичем Козловского с Никаноровым, эффект параллели оказался бы ненамного меньшим. Но все-таки - из-за Никанорова, пожалуй.

Вообще-то вратарем №1 того времени следовало бы считать (что и подтвердилось, когда определили основной состав на первую для наших футболистов Олимпиаду) Леонида Иванова из ленинградского "Зенита". Объективно он играл сильнее - зенитовскую оборону смешно было даже сравнивать с лучшими защитниками, выступавшими за ЦДКА и московское "Динамо". Но ЦДКА с "Динамо" соперничали после войны на равных, как Лемешев с Козловским. Соответственно, соперничество Хомича с Никаноровым занимало всех в большей степени. И я вынужден признать, что после триумфа английского турне Тигр (таково было прозвище Хомича) превосходил Владимира Никанорова в популярности.

Армейский вратарь своей статью - на десять сантиметров выше Хомича и больше чем на десять килограммов тяжелее - скорее напоминал тех британских голкиперов, на чьем фоне столь выгодно смотрелась эксцентрика динамовца из Москвы. Но кто сказал, что в нашем отечестве не ценят богатырей?

В любом очерке о Никанорове непременно подчеркивалось, что со своими 185 сантиметрами роста и весом под девяносто кило он в юности не без успеха занимался классической борьбой. Это был тип спортсмена, который, безусловно, импонировал приверженцам армейского клуба. За его обескураживающей форвардов противника - никак не меньше, чем броски Хомича - простотой поведения в "раме" чувствовалась уверенность, которая не могла не подкупить, не могла не передаваться всем, кто видел его с трибун, кто играл с ним за одну команду.

На дружеском шарже в брошюрке-календаре карикатурист изобразил Никанорова стоящим перед запертыми на замок воротами ЦДКА. В руке, на запястье которой ключ повешен, - блюдечко, а в другой чашка: чай пьет... И в списке лучших вратарей страны по итогам сезона сорок восьмого года голкипер ЦДКА стоял выше Хомича. Но "Динамо" безоговорочно выигрывало международные матчи, а клуб Аркадьева опростоволосился в Чехословакии. И международный авторитет Тигра все равно рос. А ведь Никаноров, будучи тремя годами старше Хомича, еще до войны успел приобрести опыт игр против иностранцев - ездил в составе "Спартака" в Болгарию. Правда, опыт скорее созерцательный - он тогда оставался в запасе...

На рубеже пятидесятых и Хомичу, и Никанорову пришлось испытать серьезную конкуренцию с вратарями-дублерами, претендовавшими на место в основном составе. Хомича подпирал Вальтер Саная - гигант никаноровского толка. Тогда как Никанорову Аркадьев в сезонах пятидесятого и пятьдесят первого годов не так-то и редко предпочитал талантливого Виктора Чанова - папу знаменитых впоследствии вратарей киевского "Динамо", "Шахтера", ЦСКА и московского "Торпедо" Виктора и Вячеслава. Хомичу пришлось в итоге перебраться в Минск. Никаноров же своего места не уступил. И более того - закрепился в олимпийской сборной. Не на первой, однако, роли. Первую - по справедливости - исполнил Леонид Иванов.

В зимние сезоны равнодушный к хоккею Хомич отходил на задний план. А вот его армейский коллега и в русский хоккей играл отменно, и в канадском сразу же преуспел. Пикантность ситуации придавало и то, что знаменитый вратарь переквалифицировался в полевого игрока, в защитника. А место в воротах занял хавбек - Борис Афанасьев.

Только вот заслуженному мастеру спорта Афанасьеву особо заметным хоккейным голкипером стать было не суждено, а Владимира Никанорова смело отнесем к защитникам выдающимся, умевшим и к атаке подключиться, что в те первые сезоны не слишком практиковалось. И за четыре чемпионата он забросил шайб шесть.

Дальше в хоккей Никаноров играть не стал - футбол после тридцати трех потребовал к себе большего внимания. За олимпийскую сборную Владимир Николаевич выступал и в тридцать пять. Но в истории хоккея с шайбой он тоже навсегда останется - в знаменитых матчах против чехословацкого ЛТЦ среди защитников его сочли едва ли не лучшим.

Александр НИЛИН. "Спорт Экспресс", 17.04.2004




Великая несправедливость! Катострофически мало материала об этом великом вратаре, спортсмене и просто человеке... Его практически нет!

[Bolela09]

Володя, спасибо за материал о В.Н. Никанорове. Прочитала с огромным интересом! Вообще, когда читаешь что-то о Команде Лейтенантов, просто радость и гордость испытываешь за наш Клуб. Без преувеличения можно сказать, что это была Великая Команда.
Светлая им память!

[vlad-61]

ЛИСТАЯ СТАРЫЕ СТРАНИЦЫ




В ПАМЯТЬ О НИКОЛАЕ ЛИНЯЕВЕ...

КАК ДЕЛА?

- Говорят, вы часто посещаете дворовые футбольные турниры.

- Скучно сидеть дома. Помогаю проводить соревнования. Радует, что интерес к футболу не уменьшается. Удивляюсь, сколько команд собирается. Бывает, больше сотни, причем всех возрастов - от мальчишек до пенсионеров.

- Сами на поле выходите?

- Я что-то вроде инспектора. Слежу за ходом матча, действиями судьи, игроков, решаю спорные моменты. Играю иногда за ветеранов ЦСКА. Недавно на одном турнире весь матч отбегал.

- Минут 20?

- Вот еще! По полной программе. Два тайма по 40 минут. Это еще что! Когда помоложе был, ездил по стране со сборной ветеранов. Иногда по десять матчей за девять дней проводили. Еле-еле восстанавливаться успевали. Хоть и тяжело было, но играть старались хорошо, чтобы отблагодарить хозяев за теплый прием. Нас везде хорошо встречали. Особенно когда на поле звезды выходили, например, Эдик Стрельцов.

- Вам, защитнику, наверное, нелегко его сдерживать было?

- Отличную формулу, как нейтрализовать игру Стрельцова, Виктор Александрович Маслов вывел: "Не злите!". Стоило Эдика в игре зацепить, так все - пиши пропало!

- Злили?

- Бывало. О чем потом сильно жалел. Остановить Стрельцова после этого было очень трудно. Я с Эдиком давно познакомился, с тех пор как в Свердловск по приказу Георгия Константиновича Жукова перебрался. Играл против "Торпедо" за местный Дом офицеров.

- Маршал интересовался футболом?

- Страстным болельщиком был. Когда его, опального, перевели из Москвы командовать Свердловским военным округом, интерес к футбольной команде города сильно вырос. Помню, устроил Жуков нам смотрины. Вызвал всех к себе. В чем идти - понятия не имеем. Оделись кто во что горазд. Я у рядового шофера обмундирование напрокат взял. Не по размеру. Так и явились к великому полководцу. Увидел он нас, закричал во весь голос, мол, не солдат, а бандитов к нему привели, и что форму позорим. Нас тут же - на склад. Выдали новую, с иголочки, чтоб не стыдно было командующему на глаза в следующий раз показаться.

- О строгости Жукова известно.

- Он не только строгим, но и справедливым был. Когда ОДО в класс "А" вышел, премировал команду. Кому часы подарил, кому денежную премию распорядился выдать. А мне - охотничье ружье немецкого производства.

- Сохранилось?

- Нет, к сожалению. Я не охотник, а от желающих получить классную двустволку отбоя не было. Замучили меня, пришлось продать. Кстати, в советские времена высшее армейское начальство никогда о своих футбольных командах не забывало. Помогали.

- А политзанятиями вас не мучили?

- Было дело. Даже пострадал однажды из-за них. Числился в армейском клубе начальником команды полковник Калинин. Ему отчитываться надо, политграмотность футболистов повышать. А у меня - прогул. Посадил он меня на гауптвахту. В общую камеру. Третьи сутки сижу, с другими офицерами в преферанс режусь (мне тогда уже звание присвоили). Вдруг - дверь открывается. "Линяев! На выход!" В Министерстве обороны узнали, что я на губе - и послали за мной накануне очередного календарного матча. Видно, тюремные сборы пошли на пользу. Засиделся я в камере. На поле вышел и "Локомотиву" гол забил. Мы выиграли. А Калинина через некоторое время сняли с должности.

- Получается, подвели вы человека своей несознательностью.

- Да сознательными мы были! Когда нужно, все прекрасно понимали. В конце 50-х годов поехали в Англию. На седьмое ноября был намечен матч с "Челси". Пожаловал к нам советский посол. Речи толкает, настраивает. Только мы его мало слушали, к игре готовились. Знали: в такой день не можем проиграть. Выиграли!

- Вы не забили?

- Я вообще за карьеру немного мячей провел. Больше обороной занимался. Хотя гордиться есть чем. Яшину на "Динамо" с пенальти победный гол забил. Подарок сам себе на день рождения сделал... Хитростью. Знал, что надо Леву из себя вывести. Ставлю мяч на точку, разбегаюсь и останавливаюсь. Прошу судью дать разрешение его поправить. Вновь разбегаюсь. Смотрю, мяч вновь с точки чуть скатился. Я опять к судье. Тут уж Лева не выдержал, набросился на меня. Едва успел за арбитра спрятаться. Третий раз разбежался и ударил сильно в угол.

- Удар, говорят, у вас очень приличный был?

- С обеих ног лупил. В детстве научился. Во дворе часто босиком играли, ботинки жалели. Налетел на стекло и сильно порезал правую. Стал левой бить. Уметь наносить удары с обеих ног очень важно. Когда тренером работал, мальчишек старался этому научить.

Федор УСПЕНСКИЙ. "Спорт-Экспресс", 12.10.2001

[Zobnik10]

Володя, откуда ты черпаешь эти исторические материалы ? Я всё это знаю.Меня заразил любовью к ЦСКА (ЦДКА)мой дядя(Самый любимый мною из моих родственников).А о Никанорове... (я,конечно,его не мог видеть в игре)долго считал его лучшим вратарём в стране. Линяева я успел застать. С ним в паре играл(правда не долго)Синеглазов(вернулся в "Нефтяник").Правильно,что ты находишь такие материалы.Это здорово! Тем более, подтверждено документально. Я тоже многое бы рассказать,но... Только воспоминания и впечатления... Спасибо за работу таким ребятам как ты,и персонально тебе !

[vlad-61]

Володя, откуда ты черпаешь эти исторические материалы ? Я всё это знаю.Меня заразил любовью к ЦСКА (ЦДКА)мой дядя(Самый любимый мною из моих родственников).А о Никанорове... (я,конечно,его не мог видеть в игре)долго считал его лучшим вратарём в стране. Линяева я успел застать. С ним в паре играл(правда не долго)Синеглазов(вернулся в "Нефтяник").Правильно,что ты находишь такие материалы.Это здорово! Тем более, подтверждено документально. Я тоже многое бы рассказать,но... Только воспоминания и впечатления... Спасибо за работу таким ребятам как ты,и персонально тебе !

Коля, дружище!

Я всегда становлюсь чуточку счастливее, когда вижу, что мои изыски кому-то нравятся и интересны. Спасибо за добрые слова!

[vlad-61]

Всё ближе и ближе Знаменательная и Замечательная дата - 100-летие нашего родного, славного, красно-синего Клуба. Для всех нас, болельщиков, такая дата бывает один раз в жизни. Мне показалось уместным, разместить в данной подтеме воспоминания-пожелания Великого Капитана "команды лейтенантов" - Григория Ивановича ФЕДОТОВА.
Очень надеюсь, что всем будет интересно...

ЗАПИСКИ ФУТБОЛИСТА

ОТ АВТОРА

В футбол у нас играют всюду. В то время, когда на столичном стадионе «Динамо» идет соревнование сильнейших, сотни тысяч футболистов встречаются на полях стадионов нашей страны. На одном только автозаводе имени Сталина около пятидесяти цеховых футбольных команд. Наверное, не меньше их на факультетах Московского университета, чья сборная команда выиграла студенческое первенство.

Сейчас, глубокой осенью, когда я пишу эти строки, за моим окном на площадке двора слышны веселые голоса. Ребята, возвратясь из школы, устроили очередное состязание. Шумят и, по правде сказать, мешают немного. Но я им мешать не буду. Пусть играют. Ведь так когда-то начинал играть в футбол и я и все мои товарищи мастера. Один - на такой же площадке городского двора, другой - на берегу колхозной речки, третий - возле аула у подножия родных ему гор.

Футбол полезен и нужен. По праву он занимает свое место в нашей системе физического воспитания. Выносливость, мужество, ловкость, быстрота, сила - развитию всех этих качеств хорошо помогает футбол.

Но, конечно, молодому человеку надо знать, что стать хорошим футболистом может только настоящий физкультурник. Футбол - игра очень трудная. Когда меня спрашивают: «Как вы стали мастером футбола?» - я всегда отвечаю, что если я достиг мастерства на футбольном поле, то этим я, во-первых, обязан значку «ГТО» и, во-вторых, терпеливой и настойчивой работе на тренировочном поле.

Нет врожденных футбольных талантов. Я глубоко убежден, что любой молодой человек может стать отличным мастером увлекательной, напряженной, стремительной спортивной борьбы на футбольном поле, если он будет внимательным и требовательным к себе, не станет зазнаваться при первых успехах, падать духом при неудачах.

Я ведь тоже не родился футболистом. Советская передовая спортивная школа воспитала меня, как и Василия Соколова, Константина Бескова, Бориса Пайчадзе, Анатолия Акимова и всех моих товарищей по спорту.

В своей книге я постараюсь рассказать молодому читателю, как мы росли, трудились, набирали опыт. Может быть, что-нибудь полезное найдет для себя молодой товарищ, читая мой простой рассказ. Ему адресована эта книга с искренним пожеланием быть по-хорошему беспокойным, смело итти вперед, развивать и обогащать то, что было до него найдено!

БУДЕШЬ ИГРАТЬ

Бочонок

Эта копилка хранилась у меня. Она стояла в углу платяного шкафа. Все ребячье население нашего рабочего общежития знало о существовании глиняного бочонка с прорезью на днище. В конце недели, по субботам, он потихоньку извлекался из шкафа. Ребята собирались на пустыре в кружок. Каждый вынимал из кармана несколько монет -свой вклад, скопленный за неделю. Не считали, кто сколько дает. Монеты сыпались в бочонок. Он приятно тяжелел на ладони.

– Дай-ка я подержу, - говорил один и улыбался. - Смотри, какой он стал грузный!

– Еще недели три или четыре, - рассуждал другой, - и, пожалуй, будет довольно.

Бочонок был нашей тайной. Так, во всяком случае, нам хотелось. Правда, как-то вечером, засыпая, я сквозь сон услыхал разговор отца со старшим братом. Брат, смеясь, говорил, что мы, ребята, чудной народ, копим на что-то, стараемся. Наверное, на футбольный мяч или на что-нибудь другое.

– Давай, отец, купим им мяч, Зарабатываем достаточно!

Отец, помедлив, ответил:

– Не надо… Пусть сами. Для них, по-моему так интереснее. Помочь - другое дело. Где он там, у Григория, бочонок этот запрятан? Дай-ка его сюда…

Настал день, когда мы разбили наш бочонок. Было это в апреле. Двадцать с лишним лет прошло с тех пор, а я помню этот солнечный веселый день так отчетливо, словно это было вчера.

Рано утром мы собрались на пустыре. «Ну, Гриша, действуй!» - сказали ребята. Нахмурив лоб, покраснев от сознания важности минуты, я стукнул бочонок о камень…

Что было дальше? На время прерву рассказ о копилке. Мне хочется сначала вспомнить время, в которое все это происходило.

…Я родился и вырос в Глухове, небольшом рабочем городке. Вся жизнь его была тесно связана с текстильным комбинатом имени Ленина.

Наша семья жила в общежитии. Называлось это общежитие Красноармейским. Отец, мать, старший брат и сестра работали на комбинате. Я, младший в семье, учился в школе-десятилетке, готовясь после ее окончания тоже пойти на комбинат, - учиться, а потом работать. Хотелось стать мастером, таким, как мой отец, старый производственник.

Когда по утрам Глухово шло на работу, по фабричному гудку мы выходили из дому всей семьей. Я обязательно провожал своих до ворот комбината. Потом отправлялся в школу, встречая по пути ребят, бегущих со всех концов городка из Красноармейского, Буденновского, Октябрьского и других рабочих общежитий.

Физическая культура, спорт вошли в мою жизнь рано. Спорт в Глухове пользовался большой популярностью. Центром спортивной жизни был фабричный стадион в лесу, возле пруда. Хороший был стадион. С трибунами, футбольным полем, беговой дорожкой, площадками для спортивных игр. Каждый день после работы, а в дни отдыха с самого утра и до глубокого вечера на стадионе было оживленно. Приходили целыми семьями. Старшие - посидеть, посмотреть или сыграть партию-другую в городки, кто помоложе - на тренировку или очередную футбольную встречу. Доброй славой пользовались наши глуховские городошники, волейболисты, бегуны.

Мы, ребята, все увлекались спортом. Чего только не придумывали! Бывало затеем прыжки в длину. Но не просто прыжки на ровном месте. Поставим препятствия: скамейку, ящики. Разбегаешься, и даже сердце замирает, - ведь впереди целое сооружение!…

Помню, был у нас возле общежития гимнастический городок: перекладина, кольца, канаты Здесь занимались взрослые. С этим гимнастическим городком связано у меня ощущение первой победы. Совсем малышом я был и никак не мог подтянуться на перекладине. Раскрыв рот, смотрел на старшего брата, который не только подтягивался раз по семь-восемь подряд, но и делал другие немыслимо сложные, на мой взгляд, упражнения. Однажды я попросил подсадить меня на перекладину: «Я тоже подтянусь!…»

Брат помог. Ухватился я руками за круглое, гладкое железо. Ребята вокруг смотрят, подбадривают: «Гриша, смелее!…»

Поднатужился я, - нет, не выходит. Вишу - и ни с места. Злость взяла: «Как же, - думаю, - так?» Но только собрался еще раз сделать попытку подтянуться, - пальцы сами собой разжались и я упал в песок.

Посмеялись все надо мной - разошлись. Но я затеи не оставил. Приловчился сам влезать по столбу, хвататься за перекладину. Пытался подтянуться. И так много дней подряд. Руки сначала болели, плечи. Однако постепенно, понемногу стал я все ближе подниматься на руках к перекладине. Вот уже и подбородок, если его слегка вытянуть, касается холодного железа. Значит, теперь уже недалеко!…

Как-то утром, в воскресенье, когда на гимнастическом городке собрались взрослые, я сказал ребятам небрежно «Подтянуться дело небольшое!»

«Видали уж!… - отмахнулись ребята. - Рассказывай кому-нибудь другому!…»

Мигом влез я по столбу. Повис на перекладине, а сам думаю: «Вдруг не выйдет?» Даже холодок прошел по спине от волнения.

Но все прошло хорошо. Подтянулся я и даже второй раз попробовал. Не дотянул, правда, немного, однако доказал!…

Ребята тут же бросились к перекладине. Пробовали подтянуться, но все неудачно. Подступились ко мне: «Гриша, научи!» Я, конечно, был очень доволен, объяснил, как мог: «Главное тут, ребята, чтоб мускулы окрепли!» И, сгибая руку в локте, показывал, как под рубашкой, и в самом деле окрепший, шевелился бугорок мышцы.

По-настоящему к физической культуре меня приобщила школа. Наш преподаватель Иван Сергеевич Полозов сумел привить у нас любовь и серьезное, вдумчивое отношение к занятиям физкультурой.

«Вы, юные советские граждане, - говорил Иван Сергеевич,-должны вырасти здоровыми, закаленными, сильными, смелыми. У вас, ребята, впереди большая трудовая жизнь. Вам продолжать то великое, что начато вашими отцами. Физическая культура поможет вам стать строителями светлого будущего. Занимаясь в нашем школьном физкультурном зале, мы с вами готовимся ответить на заботу о нас партии и народа, - работать, творить, охранять родину свою. Кто же из вас может остаться в стороне?»

Как можно после таких слов остаться равнодушным? Чуть ли не с первого класса стал я по утрам заниматься гимнастикой перед открытой форточкой, зимой и летом. Мать первое время ворчала: «Что делаешь? Комнату выстудишь!…»

Я отвечал серьезно: «Физкультурная зарядка!»

Отец и братья поддерживали: «Пускай занимается. Это, мать, дело полезное, нужное. В жизни пригодится!…»

Уроки физкультуры в школе проходили у нас интересно… Помню, как старались мы один перед другим. Каждый считал для себя делом чести заслужить похвалу Ивана Сергеевича. Бывало счастливый возвращаешься в строй после прыжка или упражнения на перекладине, когда скажет преподаватель: «Хорошо!…»

Часто устраивались соревнования с другой школой. Иван Сергеевич старался развить у нас чувство товарищества. Мы всегда помогали друг другу и искренно радовались общей удаче, когда в нашем маленьком физкультурном зале появлялись почетные грамоты в знак победы одного из нас или команды в каких-нибудь соревнованиях. Преподаватель учил нас быть скромными, не зазнаваться при личном успехе, не смеяться над товарищем, если он отстал, помогать ему. Был случай, когда один из наших лучших бегунов возгордился. Стал свысока относиться к товарищам, - мол, я талант, а вы что? Крепко досталось от нас этому «чемпиону». Но паренек быстро опомнился.

– Да что вы, ребята, я просто пошутил! Не сердитесь, честное слово не буду больше. Я ведь понимаю, что без вас и без Ивана Сергеевича я никогда бы не победил.

Простили товарища. И еще дружнее, крепче стали. Поняли силу своего коллектива и еще больше его полюбили.

В футбол мы играли с увлечением, безустали. Этот вид спорта был очень популярен в Глухове. Вести о событиях, происходивших в большом футбольном мире, доходили, конечно, и до нас. Мы, ребята, вели нескончаемые разговоры о футболе. Кое-что узнавали от старших, кое-что и присочиняли сами.

– Говорят, Михаил Бутусов, если в штангу ударит, - рассказывал один, - штанга пополам!

– Это еще что, - перебивал другой, - говорят, Федор Селин может мяч головой провести через все поле и, если захочет, обратно!

Каждый старался вставить свое «говорят». Фантазировали наперебой. Богатырями, для которых, конечно, нет ничего невозможного, представлялись нам знаменитые футболисты.

– Николай Соколов, слышали? - округлив глаза, возбужденно говорил взъерошенный паренек. - Говорят, ему хоть с трех шагов в угол бей - берет!

Хорошо помню Всесоюзную спартакиаду 1928 года. Мне тогда было двенадцать лет. Все Глухово знало об этом большом всесоюзном соревновании. Вечером взрослые собирались возле общежития, сидели, сумерничали, обсуждали шансы той или иной команды на успех. В футбольном турнире спартакиады участвовали и зарубежные рабочие команды - Англии, Германии, Австрии, Уругвая, Швейцарии и Финляндии.

– Сильные, слышь, футболисты, - значительно басил, попыхивая цыгаркой, старый ткач. - Как-то сумеют сыграть с ними наши?…

– Ничего! - возражали ему. - Не бойся, отец. Нашим с заграницей играть не в новинку!…

Открыв рты, толкая друг друга, с восхищением слушали мы, мальчишки, рассказы о том, как наши, советские команды играли за рубежом.

– Была, например, в Швеции футбольная встреча, - начал кто-то. - Играли в их столице - Стокгольме. Надо сказать, местные шведские газеты заранее наших «шапками закидали». С большевиками, мол, справится не только что сборная Стокгольма, но и любая другая команда, из плохоньких…

– Не кричи «гоп», пока не перепрыгнешь,- иронически замечали в тесной группе слушателей.

Рассказчик, не торопясь, продолжал:

– Игра началась. И так, представьте себе, сложилась, что к перерыву счет оказался 3: 2!

– В нашу пользу?! - вскрикнул кто-то.

– В пользу шведов.

Молчание, ожидание, беспокойство. Старый ткач, неодобрительно крякнув баском, окутался дымом.

– Ты за душу-то не тяни, не мямли… Слушатели сгрудились тесней. Стояла напряженная тишина.

– Перерыв. И после в наши ворота - еще четвертый гол!…

– Ух! - стонали мы, огорченные, обиженные, и слушать уж дальше не хотелось.

– Однако с этого момента, - продолжал рассказчик, - наши заиграли по-настоящему! Один за другим три мяча забили в ворота Стокгольма!

– Ура! - кричим мы, ребята, прыгая, хлопая в ладоши.

– То-то же, - басит ткач. - Я ж говорю, не может быть, чтоб сдали наши.

– Поездка в Скандинавию закончилась так, - подводил итог рассказчик: - Десять встреч наши играли - семь выиграли, три ничьих!

И вечер казался нам после этого более теплым, и верилось твердо, что сейчас там, в Москве, на новом, говорят, очень большом и красивом стадионе «Динамо» в Петровском парке, где проходит спартакиада, не поддадутся наши, не уронят чести родного футбола!

Как верили, так и случилось. Сколько, помню, было у нас радости, когда дошла весть, что победителем спартакиады оказалась команда Москвы, что украинские футболисты в ходе соревнования победили с крупным счетом 7:1 команду Уругвая. Долгое время у нас, у ребят, разыгрывалась потом своя спартакиада. Были у нас свои команды «москвичей», «ленинградцев», «харьковчан». Надо ли говорить о том, что нас при этом вовсе не смущало то, что играли босиком, били в ворота из двух грудок одежды! В нашей среде, конечно, играли «бутусовы», «Соколовы», «Исаковы»…

Наш ребячий календарь футбольных соревнований продолжался почти круглый год. Небольшой пруд разделял поселок, где мы жили. По одну сторону пруда были Красноармейское и Ленинское общежития, по другую - Буденновское и Октябрьское. В каждом своя футбольная команда.

Не могу сказать, чтобы родители очень одобряли сначала наше увлечение футболом. Боялись, что оно плохо отразится на учебе. Но когда увидели, что футбол учиться никак не мешает, ребята старательно делают уроки, успеваемость хорошая и жалоб из школы нет, решили нам не мешать.

– Играй, что ж с тобой делать, - говорила мать, - но только до первой двойки!

Родители не подозревали, что между нами, ребятами, действовал раз и навсегда принятый уговор: в школе отстал, на пустырь лучше не приходи. Не то что играть, смотреть на игру не позволим. Не хотели, чтобы нас разогнали из-за одного лодыря. Уговор выполнялся твердо.

Играли мы, конечно, без судьи, но правила соблюдали точно. Единственно от чего отступали, это от установленного времени. По четыре, а то и по пять часов продолжались наши встречи. Счет при этом иногда доходил до астрономических цифр - 15:10, а то и больше.

Однажды, когда мы после уроков сговаривались, как обычно, встретиться после обеда на пустырьке для очередного состязания, Иван Сергеевич Полозов подошел к нам и сказал, что хочет посмотреть, как мы играем.

Мы обрадовались: «Приходите обязательно!»

Ведь, по правде сказать, у нас прежде не было твердой уверенности в том, что преподаватель одобряет наш футбол.

Иван Сергеевич пришел на пустырек. Как всегда, мы стали играть в двое ворот, старались очень, желая показать, на что мы способны.

Когда кончилась игра, столпились возле преподавателя, закидали его вопросами:

– Ну, как? Очень плохо? Чего нам не хватает? Иван Сергеевич улыбнулся, покачал головой:

– Как вам сказать, ребята? Играете вы в общем прилично. Энергии много. Понимаете кое-что в игре, неплохо водите мяч, бьете по воротам. Однако все это еще очень примитивно, и, что главное, вы, по-моему, легкомысленно относитесь к футболу, который так любите…

Легкомысленно? Мы не сразу поняли, что хочет этим сказать преподаватель. Он объяснил:

– Вы должны понимать, что каждый вид спорта, и тем более такой трудный, как футбол, требует прежде всего серьезного к себе отношения, упорной, старательной тренировочной работы. Скажите правду, ведь вы всегда так начинаете ваши футбольные занятия? Я имею в виду - с игры в двое ворот?

– Так всегда и начинаем.

– И больше ничего?

– Ничего…

– Вот это и плохо.

И Иван Сергеевич рассказал нам, что он и сам прежде играл в футбол, участвовал в крупных соревнованиях, и посоветовал нам, если мы действительно хотим стать настоящими спортсменами-футболистами, больше тренироваться и реже устраивать нескончаемые наши состязания.

– Физкультурники вы неплохие, - говорил преподаватель, - это я знаю. И, конечно, разностороннее физическое развитие, которое вы получаете на занятиях в школе, поможет вам быстрее и успешнее научиться играть в футбол. Но этих занятий еще мало. Вам надо тренироваться на поле и вне поля. На поле, то-есть пока на этом пустыре, вы сможете каждый день, постепенно увеличивая нагрузку, учиться бить по воротам, передавать друг другу мяч, осваивать технику. Но это не все. Очень хорошо, если вы каждое свое занятие будете начинать с разминки - небольшой пробежки, а потом гимнастических упражнений. Для здоровья вредно, когда мы наш организм сразу после состояния покоя заставляем бурно работать. Тут нужна постепенность. А ее нет, если вы сразу начинаете играть в двое ворот. Так можно и здоровье испортить. Делайте пробежки, обязательно занимайтесь утренней гимнастикой, не забывайте и других видов спорта. Следует, конечно, и поиграть в двое ворот. Но старайтесь играть, во-первых, после разминки, а не так сразу. А во-вторых, ограничивайте все-таки время игры. Ну, скажем, час, с перерывом.

Мы внимательно слушали Ивана Сергеевича. Нашелся кое-кто из ребят, кому показались пустой затеей все эти тренировки и разминки. Куда веселее просто сыграть в двое ворот! Но кто был посерьезнее, безоговорочно принял предложенный преподавателем план занятий. Любопытно, что в этом числе сразу оказались братья Жарковы - Георгий, Василий и Виктор, - впоследствии известные футболисты.

Я тоже сразу стал горячим сторонником такого правильного футбола, Начали мы еще старательнее заниматься физкультурой в школе. На нашем пустыре ввели твердое расписание «футбольного дня».

…И здесь пора вернуться к рассказу о нашем бочонке. Мысль о нем зародилась у нас, «красноармейцев», еще осенью. Кому первому пришла она в голову, неважно. Важно, что идея перестать быть «дикой» командой была горячо одобрена всеми. Но причем же тут глиняный бочонок? Дело в том, что мы сообща решили скопить к весне столько денег, чтобы хватило нам на покупку одинаковых форменных футболок и гетр. Захотели стать настоящей командой!

Мы держали свою идею в глубочайшей тайне. Думали, когда подсохнет наш пустырь, выйдем на первую встречу весеннего нашего первенства все одиннадцать во всем блеске новенькой спортивной формы.

И вот в апрельский солнечный день собрались мы на пустырьке. Легко стукнул я о камень глиняный бочонок. Посыпались монеты. И вслед за ними бумажки. Бумажные деньги? Откуда они? Что-то никто из нас не помнил, чтобы в копилку опускались целые рубли и даже трехрублевки. Сидели, считали. Пересчитав три раза, уверились, что ошибки нет. Мы в самом деле стали обладателями такой казны, которая нам и не снилась!…

Вспомнился мне разговор отца с братом, тогда, поздним вечером. Только я хотел рассказать о нем ребятам, слышу кто-то уже кричит:

– Постойте, ребята! Знаю я, откуда у нас столько денег!

Оказалось, что и другие догадываются, почему наш бочонок стал таким богатым! Слышали, как, улыбаясь, говорили друг другу взрослые: «Зайду к соседу, внесу свой «взнос»…

Не только футболки и гетры, но и бутсы сумели мы купить тогда. И вот пришел наш час. С утра все ребячье население Красноармейского общежития, ходило, что называется, гоголем. Встречаясь в коридоре, заговорщицки подмигивали друг другу: «Знаем, мол, знаем!…»

В школе, на переменах, мы, «красноармейцы», собирались вместе, перешептывались. Во время урока каждый нет-нет да и опускал руку в ящичек парты, где, старательно завернутое, лежало то, что так приятно было потрогать. Но странное дело! Просто даже смешно: «буденновцы», сегодняшние наши противники по «календарю», вели себя точно так же, словно и у них могла быть какая-то тайна!

Мы посмеивались: «Ладно, поживем - увидим!… Посмотрим, что-то вы, друзья, скажете, когда сегодня мы выйдем на поле».

Вся школа собралась на нашем пустырьке. Но где же сами игроки? Обычно встреча начиналась немедленно. Вынимался самодельный мяч - и готово!

Сегодня куда-то пропали обе команды. Не оказалось на месте ни «буденновцев», ни «красноармейцев».

Нет «буденновцев»? Мы, «красноармейцы», были в полном недоумении. Ну, хорошо, наше поведение перед игрой нам понятно. Пока там, на пустырьке, шумела, свистела с нетерпением публика, мы спешно переодевались за забором. Да, переодевались! Надевали новенькие футболки, бутсы, гетры…

Оглядывая и почти не узнавая друг друга, мы готовились выбежать на поле: вратарь впереди в свитере, за ним мы, строем, в футболках.

Интересно будет взглянуть на выражение лиц у публики!

Но все-таки - почему нет «буденновцев»? Не может быть, чтобы они не явились на игру!

Что бы там ни было - пора!

Строгие, без улыбки, выбегаем на поле. Какой замечательный, яркий день!

Публика шумит, ликует, кричит. Стараемся не смотреть на зрителей. Но улыбки все равно никак не удержать: «Ну, «буденновцы», где вы? Появляйтесь посмотреть «а своего давнего «противника»!»

И вдруг кто-то толкает меня локтем в бок, шепчет, округлив глаза доотказа: «Гриша, смотри, что делается!…»

Что делается? Сначала даже плохо понимаю: перед нами строй голубых футболок.

А где же «буденновцы»? Неужели это они и есть? Смеются во весь рот, подмигивают…

Сомнений нет - они! Вот это действительно здорово! Так вот, значит, отчего они сегодня тоже шептались, ходили, как заговорщики…

Однако как же это случилось?

– Мы что, хуже вас разве? - смеются ребята. - В один день с вами и форму покупали. Только вы из магазина ушли, мы за вами. Жаль лишь, что вы красные футболки выбрали. Пришлось взять голубые!

Совсем другая пошла у нас с тех пор игра. После встречи собрались вместе, решили: хватит с нас самодельного мяча - купим настоящий, артелью вполне осилим.

Мяч купили. Общественный мяч, коллективный И нам, понятно, казалось, что такого чудесного, красивого кожаного мяча нет и не может быть второго!

Прочный фундамент

В первый раз на настоящее футбольное поле я вышел, став учеником ФЗУ. Случалось, правда, и раньше забираться на стадион. Но это были так сказать, незаконные выходы. Теперь дело другое. Я начал играть в юношеской команде футбольного коллектива фабрики.

Наши глуховские футболисты были известны в мире футбола. Не раз выигрывало Глухово первенство района. Успешно играли глуховцы с известными московскими командами и лучшими футбольными коллективами Ногинска, Павлово-Посада.

Помню встречу нашей первой команды с футболистами «Трехгорки». Это была сильная команда. Я тогда в первый раз увидел и надолго запомнил игру Федора Селина, центрального полузащитника «Трехгорки».

С каждым периодом истории развития нашего футбола связаны имена замечательных мастеров, лучших представителей своего времени. Одно из таких имен - Федор Селин. Он играл в футбол ровно двадцать лет, с 1917 по 1937 год, пережив на своем футбольном веку три важнейших изменения в тактике игры. Начинал он тогда, когда вся тактика сводилась, в сущности, к умению поставить нападающих противника в положение «вне игры». По старым правилам нападение оказывалось «вне игры», если не имело перед собой трех игроков противника (двух защитников и вратаря). Защита этим широко пользовалась. Один защитник играл впереди, удерживая пятерку нападающих противника вдалеке от своих ворот. Игра проходила в основном на середине поля. Трудными были обязанности центрального полузащитника. Ему приходилось в паре с передним защитником сдерживать натиск центральной тройки нападения противника.

Еще сложнее и разнообразнее стали обязанности центрального полузащитника с изменением правил. По новым правилам положение «вне игры» считалось, если перед игроками нападения не было уже не трех, а двух игроков противника. Нападение, как прежде, играло «пять в линию». Но теперь значительно увеличилась опасность близкого подхода нападающих к воротам. Защитники, в отличие от прежнего, расположились не вдоль (передний и задний), а поперек поля (правый и левый).

Федор Селин, молодой инженер, был лучшим центральным полузащитником того времени. Разносторонний спортсмен, гимнаст и легкоатлет, бравший высоту в 170 сантиметров, он, как никто, владел разносторонней техникой, необходимой для центрального полузащитника. Снять ногой мяч с головы противника было для Селина привычным делом. Сделать подряд несколько «шпагатов», преграждая путь мячу, тоже не представляло труда. Цепкостью и выносливостью он обладал необыкновенными.

С игрой Федора Селина я познакомился в пору самого расцвета его мастерства. Когда наши глуховцы играли с «Трехгоркой», центральный полузащитник москвичей играл так, что, казалось, без него вообще не могло быть игры ни в нападении, ни в защите. Он успевал догнать центрального нападающего, отнять мяч или в высоком прыжке головой перехватить передачу мяча, изменив его стремительный полет. Секунду, казалось, назад он закрывал подступы к своим воротам, но вот он уже ведет мяч в центре поля, осматриваясь, кому из Своих нападающих выгоднее его отдать.

В борьбе за мяч он ухитрялся выходить победителем, если против него оказывалось два, а то и три игрока!

– Вот это действительно игра! - поминутно ахали мы, зеленая футбольная молодежь, пристроясь на самом верху трибуны.

Представлялось почти невероятным такое мастерство. И, верно, потому казалось, оно таким желанным! Знаю, каждый из нас, сидевших тогда на трибуне, думал: «Буду таким, как Селин», - и верил: «Помогут мне!…»

И нам помогли! Это сделали государство, партия, комсомол. В пору величайших исторических преобразований, когда под руководством большевистской партии и великого учителя и вождя Иосифа Виссарионовича Сталина советский народ создавал колхозы, ведя борьбу с кулачеством, строил, трудился, стараясь досрочно, в четыре года, выполнить первую сталинскую пятилетку, - совершилось знаменательнейшее событие в жизни советских физкультурников.

Занятая грандиозным строительством социалистического хозяйства, партия позаботилась и о создании прочного фундамента здоровья и разносторонней физической закалки поколений трудовой молодежи, идущей в жизнь. Это о нас думал Иосиф Виссарионович Сталин, когда на трибуне XVI съезда партии сказал, что в нашей стране созданы все условия, чтобы «…вырастить новое поколение рабочих, здоровых и жизнерадостных, способных поднять могущество Советской страны на должную высоту и защитить ее грудью от покушений со стороны врагов».

Для нас, простых рабочих, колхозных ребят, для того, чтобы все мы росли здоровыми и смелыми, сильными и ловкими, создан был по инициативе комсомола, впервые в истории человечества, единый, научно разработанный комплекс физических упражнений, названный скромно и красноречиво - «Готов к труду и обороне СССР».

Живо помню, с каким нетерпением ждали мы, когда же начнем сдавать нормы ГТО. В цехах нашего комбината висели плакаты: «Выполним пятилетку в 4 года!» Читая газеты, слушая полит-беседы, разговоры старших, мы понимали, в какой тревожной атмосфере подготовки новых войн строит, трудится наша страна. Мы, ребята, старались как можно лучше учиться в нашем ФЗУ. Мы ведь понимали, как нужны умелые рабочие руки великой сталинской стройке. Нас страстно возмущало предательство японских самураев, воровски захвативших Маньчжурию, грозивших нашим границам.

И поэтому нам еще сильнее хотелось, как можно скорее получить значок «Готов к труду и обороне СССР».

Подготовка к сдаче норм ГТО сделала меня настоящим физкультурником. Физическая закалка, полученная на занятиях в школе, в наших играх на пустырьке, в лыжных прогулках, позволила мне и моим товарищам сравнительно легко сдать ряд норм комплекса. Помню, например, что почти неожиданно для себя я после двух или трех тренировок смог выполнить требования ГТО по лыжам, гимнастике, преодолению полосы препятствий. Вместе с тем в ходе сдачи норм я обнаружил серьезные пробелы в моей физической подготовке. Плохо я плавал, медленно бегал. Неумение быстро бегать мешало как следует играть в футбол. Я-то думал, что бегу быстро, что быстрее и бежать нельзя. Но, почти всегда так случалось, что мой противник поспевал к мячу раньше, чем я, или догонял меня, когда, казалось, что у меня в запасе достаточное расстояние.

Сделав попытку сдать норму ГТО по бегу, я тут же убедился, что бегать я как следует и не умею. Стал старательно тренироваться. Ребята наперебой подсказывали мне: «Не задерживай дыхания! Работай локтями! Колени выше! Ноги ставь четче!» Приходил я на стадион, смотрел, как тренируются лучшие наши глуховские легкоатлеты. Не стеснялся спрашивать у них совета.

По утрам от общежития до ФЗУ бежал бегом.

– Куда ты так спешишь? - недоуменно спрашивали меня. - Ведь до гудка еще долго.

Упорная тренировка стала сказываться. Не сразу, постепенно. И помню я один эпизод, очень для меня поучительный. Осенью один из лучших наших бегунов на короткие дистанции, много мне помогавший на тренировках, предложил попробовать пробежать с ним сто метров.

– Ну, что ты, - отнекивался я. - Куда мне с тобой состязаться!…

Он настаивал:

– Попробуй, только беги как можно правильней. По-моему, у тебя дело пойдет.

Взяли мы вместе старт. Побежали. Бежал я как только мог, старался. И что за чудо! Мой товарищ сначала немного опередил меня, и вдруг вижу - догоняю!

Придало это мне решительности. Постой же, думаю, если уж на то пошло, поспорим как полагается, кому быть первым у финиша!

Мне удалось обойти бегуна! Ребята поздравляют, шумят. Я был, конечно, доволен и смело вышел на старт, когда стал сдавать норму по бегу. Уверенно прошел всю дистанцию и выполнил, наконец, требования комплекса!

А дня через два-три после этого, когда мы пришли на стадион на тренировку, знакомый бегун, увидев меня, сказал, что никак не может успокоиться после своего поражения.

– Давай, друг, попробуем пробежаться еще разок, - предложил он.

Я тут же согласился. Что же, если один раз удалось победить, наверное, и повторить можно!

Начали мы бег. И, честное слово, до сих пор улыбаюсь я, вспоминая, как здорово, чуть ли не на 10 метров обошел меня мой товарищ!

На финише, тяжело дыша, я спросил в полном недоумении:

– Как же так? Или ты в тот раз нарочно мне поддался?…

– Видишь ли, - сказал мне бегун, - у тебя, по-моему, не хватало тогда главного - веры в свои силы. А это ведь очень важно, понимаешь сам. Ну и помог я тебе немножко поверить в себя. Надеюсь, ты за это не в обиде?…

Праздничным был для нас день, когда физрук нашего ФЗУ вручил нам значки «Готов к труду и обороне СССР». Это было утром, перед уроками. Мастер, который вел у нас практические занятия, сказал нам, когда мы появились в цехе:

– Слышал я, что сегодня у вас радость большая. Поздравляю. Теперь, значит, остается подтвердить, что значок этот вам не напрасно выдан. Жизнью своей подтвердить! Так ли я дело это понимаю?

– Так! - дружно ответили мы. - Слово даем!…

Сдача норм комплекса ГТО не только способствовала нашему разностороннему физическому развитию. Мы стали организованней и целеустремленнее в наших занятиях физической культурой. Иным, более серьезным стало наше отношение к футболу, к тренировкам. Мы многое узнали, поняли, нашли свои ошибки, разобрались в недостатках.

Футбол игра трудная. Футболистам приходится в быстром темпе пробегать за 90 минут примерно 15 километров. И не только бегать, но и прыгать, вести мяч, бить по нему, играть головой, корпусом, проводить десятки сложных технических приемов, И все это очень быстро, в постоянном напряжении.

Нагрузка велика, и часто бывало у нас так: начинаем встречу в хорошем темпе, бодро. Есть и техника, и ударить по мячу можем как следует, и не плохо комбинируем. Однако проходит 25-30 минут игры, и картина меняется. Темп спадает. Напрасно с трибуны наши «болельщики» кричат, подбадривают нас. Запас энергии порастратился, наступила усталость. Кажется, только что играл напористо решительно и даже досадовал, что тебе не передают мяч! Теперь за мячом не спешишь, а, получив его, стараешься скорее отдать кому-нибудь из своих… Куда-то пропадает техника. Мог бы сравнительно легко обвести защитника, но устали ноги, и мяч кажется удивительно непослушным и тяжелым, словно его подменили. Хочешь сделать быстрое обманное движение, а выходит оно вялым, неубедительным, и противник легко отбирает мяч.

С падением темпа, утратой точности и быстроты в выполнении технических приемов вся игра команды разваливается. Какие уж тут комбинации, тактические замыслы, когда ноги не идут и нет дыхания!

Разностороннее физическое развитие, полученное нами, так называемая хорошая спортивная форма, которую мы приобрели, сдавая нормы комплекса ГТО, тренируясь на беговой дорожке, в гимнастическом зале, помогли нам стать выносливыми на футбольном поле. Но этого еще мало. Недостаточно приобрести спортивную форму - надо уметь и сохранить ее, постоянно поддерживать. Бывало мы, как только придет осень, откладывали в сторону бутсы и, в сущности, отдыхали до весны, изредка катаясь на лыжах или на коньках.

Весной, едва подсыхало поле, мы скорее за мяч - и начиналась игра!…

Теперь мы поступали иначе. Заканчивая осенью игру в футбол, зимой мы систематически, организованно выходили на лыжные прогулки. Многие играли в русский хоккей. Все занимались утренней гимнастикой.

Весной, перед тем как выйти на футбольное поле, мы обязательно проводили ряд тренировок по бегу, устраивали кроссы. Расстояние постепенно увеличивали. Начинали с дистанции 2 километра, последнюю пробежку делали уже на 3 километра. Спокойный ритм бега чередовали с внезапными рывками. Перед тем как начать бег, обязательно делали гимнастические упражнения типа утренней гимнастики, махи ногами, прыжки с поворотами и т. д.

Занятия спортом круглый год, постепенность подготовки к большой физической нагрузке футбольного сезона, систематические тренировки на футбольном поле, которые мы проводили два раза в неделю, - все это приводило к созданию хорошей спортивной формы. И мы, «фабзайчата», неплохо играли! Наш футбольный коллектив (юношеская младшая команда фабрики) пользовался хорошей репутацией в Глухове, знавшем толк в спорте. Не скрою, приятно было нам слышать на стадионе после игры такие разговоры старших:


– Могут ребята играть, плохого не скажешь. Значкисты, видишь, все! Народ серьезный. Можно думать, они еще покажут себя по-настоящему. Не уронят спортивной чести нашего города.

Будешь играть!

Мне было шестнадцать лет, когда я стал играть за команду взрослых. Хорошо помню, каким трудным был для меня первый футбольный экзамен.

Мы, молодежь, бывали на всех играх, в которых участвовали взрослые футболисты нашего комбината. Каждый из нас становился в такие дни «оруженосцем» одного из игроков, то-есть носил на стадион и обратно чемоданчик с его футбольными принадлежностями. Шли большой группой, причем самыми серьезными и солидными старались быть мы, ребята.

Придя на стадион, располагались за воротами. Это было наше законное место. На тренировке, перед игрой, бегали за мячами, когда они вылетали за линию поля, во время игры отчаянно «болели» за своих, взрываясь радостными криками всякий раз, когда наши забивали гол.

Отсюда, из-за ворот, поле казалось особенно большим, а игра интересной и чрезвычайно трудной. Мы видели, с каким напряжением защита старалась сдерживать нападающих противника. А нападающие, быстрые и решительные, такие, которым; казалось, ничто не может помешать пройти к воротам, напрасно искали брешь в защите, теряя мяч в тот момент, когда гол казался неизбежным.

И все начиналось сначала. Глаз едва успевал следить за мячом. Как зачарованные, смотрели мы на игроков, сильных, быстрых, умелых.

Однажды в середине лета вторая команда комбината направилась на игру с футболистами «Электростали». Предстояло пройти километров восемь. Конечно, мы отправились вместе со старшими, несли, как всегда, чемоданчики и обсуждали предстоящую встречу.

Перед игрой заняли свои места за воротами. Ждем, когда футболисты выйдут на разминку.

Вдруг слышу, кто-то меня зовет из раздевалки: «Гриша Федотов!»

«Кому это, - думаю, - я понадобился? Зачем?»

Ребята говорят: «Что ж ты? Тебя зовут, иди!». Пошел я в раздевалку. Думал, по правде сказать, что сейчас пошлют меня обратно в Глухово, забыли, наверно, что-нибудь! Перспектива не из приятных: жара, пыль и все-таки немалый конец, если туда и обратно…

Вхожу в раздевалку, слышу, футболисты о чем-то говорят между собой, упоминают мое имя. Все они уже почти готовы к игре, дошнуровывают бутсы.

– Что ж, - говорит капитан. - Попробуем! Оглядывает меня, словно в первый раз видит.

И вдруг говорит:

– Одевайся!…

Растерянно смотрю кругом. Вижу, кто-то протягивает мне футболку, трусы, бутсы.

– Примерь, хороши ли? Только, Гриша, по-быстрей. Пора выходить!

Выходить? Начинаю понемногу соображать. Но все еще не верю, кажется, что все это шутка.

Меня торопят. Быстро одеваюсь. Бутсы немного велики, но я говорю, что хороши. Кто-то становится на колено, ощупывает ногу в бутсе.

– Нет, - говорит, - велики. Дай-ка я тебе их прилажу.

Другой дружески треплет по плечу:

– Не робей, Гриша! Не помню, как вышел на поле. Знаю только, что бежал в цепочке последним - самым маленьким был. Пока капитаны обменивались рукопожатиями, слегка отдышался, осмотрелся. Услышал, как оттуда, от «наших» ворот, и с трибун кричат, шумят ребята: «Гриша вышел! Давай, друг, не бойся!»

Потом началось состязание. Меня тогда поставили играть левым полусредним. Странное дело!

Как только наш центральный нападающий сделал первый удар по мячу, я успокоился. Ну, не совсем, конечно! Волновался на протяжении всей игры. Но волновался иначе, думал только об одном: как сыграть лучше, как сделать так, чтобы не подвести своих.

За технику я не очень беспокоился. Знал, техника у меня есть. Помню, когда полузащитник передал мне мяч, на меня налетел с небрежным видом центральный полузащитник противника, думая, что тут ему трудиться не придется. Крепко обманул я его тогда! Даже сейчас весело вспомнить! Сделал обманное движение, другое. Он туда, сюда. Смотрю - остался где-то сзади, лежит. А я с мячом - вперед!

И тут случилось нечто такое, что и вовсе ободрило меня. Счет все еще был 0:0. Игра шла ровно, но, надо сказать, электрозаводцы больше атаковали нас. Но вот игра перешла к штрафной площадке противника. Хорошо прошел по краю наш крайний правый нападения и сильным ударом послал мяч к воротам. Мяч стремительно летел на высоте примерно метра от земли. Вижу, правый полусредний не успевает к мячу. Центральный нападающий закрыт защитником. Что делать? Доля секунды решает все! «Эх, - думаю, - была не была, - попробую!…»

Проскальзываю вперед. Вот он, мяч! Едва не падая, наклонившись влево, бью правой с лета.

На редкость хорошо лег мяч на подъем. Удар получился сильный, быстрый, точный.

1:0!

Бегу к центру, словно ничего и не случилось.

Будто для меня самое обыкновенное дело забивать голы, играя в команде взрослых.

В той памятной встрече мне удалось забить еще один гол. Мы выиграли тогда со счетом 4:1.

Я говорю «мы» потому, что сразу после игры старшие товарищи дали мне это право.

Все собрались в раздевалке, разгоряченные игрой, довольные успехом.

Ко мне подошел капитан команды, спросил, как я себя чувствую. Я сказал:

– Хорошо!

Капитан посмотрел на товарищей:

– Так, Гриша, значит, придешь теперь ты к нам на тренировку в пятницу к шести часам.

Я ответил:

– Можно.

А хотел сказать и в душе сказал другое: «Спасибо, товарищи. Спасибо и за то, что не хвалите Меня сейчас, хорошо понимая, как легко парнишке «Свихнуться», задрать нос. Сегодня вы приняли меня в свой коллектив. Буду стараться оправдать ваше доверие».

Все это я подумал про себя. А сказал только: «Можно». Сказал с хрипотцой, угловато, глядя в сторону.

Но и так поняли меня.

– Значит, приходи в пятницу, - сказал капитан, - не опаздывай. Будешь играть…


Это первая часть "Записок..."

ПРОДОЛЖЕНИЕ ДАЛЕЕ...

[botser]

....
Это первая часть "Записок..."

ПРОДОЛЖЕНИЕ ДАЛЕЕ...

Супер! жду продолжения.