– Тогда нас обвиняли в том, что мы договаривались с французской стороной, которую представляла судья Ле Гунь, «отдавая долг» в спортивных танцах.
– Начну с того, что мы ни о чем ни с кем не договаривались, об этом и речи быть не могло. Тут тоже историю притянули за уши, воспользовавшись тем, что мама Марины Анисиной, общаясь с кем-то по телефону, подняла эту тему. В целом вся эта история вокруг олимпийского фигурного катания в Солт-Лэйк-Сити была из разряда «одна сорока на хвосте принесла». А по итогу в танцах французская пара Анисина - Пейзера победила очень четко. То же самое могу сказать о втором, увы, месте нашей Ирины Слуцкой, и всех наших последующих «страданиях» по этому поводу. Но, вы меня извините, никто же не виноват, что у руля федерации российского фигурного катания находился Валентин Писеев, который не очень понимал, что надо делать. Там, если хотели подавать протест, то надо было делать это, после короткой программы. Тогда американка Мишель Кван не докрутила тройной флип, была тема, которую можно было бы раскрутить. А мы, подавали протест уже после произвольной программы, когда поезд ушел, и никто не стал бы не то, чтобы пересматривать оценки, даже возвращаться к этой теме. И что касается самой короткой, то уже сама Ира не выполнила комбинацию тройных прыжков. А другие выполнили, и потому опережали нашу спортсменку. Вот всего этого вам никто по телевизору не объяснял, это возвращаясь к вопросу – почему я не люблю смотреть наши трансляции. Когда катаются спортсмены-профессионалы, то и комментаторы должны быть профессионалами своего дела, а не просто трепачами. В этом плане мне нравились комментарии Олега Васильева или опыт комментирования у Максима Транькова. А вот комментарии Тарасовой... Татьяна Анатольевна у микрофона всё время вспоминает – кого она тренировала, а кого не тренировала, к кому она хорошо относилась, а к кому – плохо. А это не комментаторская работа, это называется байки. Я понимаю, что есть необходимость заполнения пауз какими-то интересными историями, но профессиональный разбор того, почему судьи выставили ту или иную оценку, тоже должен присутствовать в работе телекомментатора.
– Мы вспомнили Олимпиаду в Солт-Лэйк-Сити, как и наиболее показательную в том плане, что по отношению к России было очень много несправедливого. В хоккее полуфинал матча с США, в лыжах снятие женской команды перед стартом эстафеты. Нынешняя ситуация, только уже с допингом, напоминает, в целом, события 15-летней давности?
– Все «наезды», так или иначе, возникают на момент, когда чувствуется наша слабость по тем или иным позициям. Впрочем, об этом мне говорил еще мой наставник Станислав Жук, что на равных мы никогда не выиграем. Нам надо быть наголову сильнее. Когда же начинается балансирование – здесь мы сильнее, здесь – они всегда будут выбирать наших конкурентов. А если не удается победить в открытом бою, то в ход идут интриги.
– Недавно завершился чемпионат мира по лыжному спорту, на котором не выступили сразу шесть российских лыжников. Они отстранены не из-за допинга, а «по подозрению», тем самым, нарушаются все нормы юридического, спортивного права. Почему мы не можем защитить невиновных?
– В том числе и потому, что понятие спортивного права очень размыто. Возьмём тот же самый допинг, с которым борются, и будут бороться. Но надо понимать, что фармакология развивается быстрее, чем сам спорт, и чем средства, позволяющие распознавать наличие запрещенных веществ в организме. Спорт, будучи сейчас профессиональной сферой деятельности, стал профессией, люди «бьются за металл», а это тоже вносит свою лепту в отношение к делу – «а вдруг пронесёт».
Хотя, не надо забывать и о том, что вокруг проблемы с реальным допингом есть ряд проблем раздутых, как с тем же мельдонием. Он же превратился в запрещенный только из-за того что применяется спортсменами из Восточной Европы, а аналоговые препараты западного производства до сих пор применяются. И в этом случае проявился еще и наш непрофессионализм. Когда у нас запросили данные о времени вывода этого препарата из организма, мы дали сроки, указанные при единичном приёме препарата – от трёх до пяти дней. Никто даже не подумал, что этот мельдоний может засесть в организме надолго, в случае постоянного, методичного его применения. Вот этот комплекс причин привел к тому, что когда начали ловить наших спортсменов по весне 2016 года, то это стало только нашей проблемой.
Потом – кто-нибудь в России пытался отстоять правомерность применения этого препарата? Никто. А когда идёт политическая борьба, то на нас вешают «крючки» там, где мы сами даем слабинку. Если мы занимаем лидирующие позиции, то должны понимать, что внимание к нам будет утроенным.
«ПЕРЕД ОЛИМПИАДОЙ В ПХЁНЧХАНЕ УЖЕ НЕ БУДЕТ ТАКОЙ НЕРВОТРЁПКИ, КАК ПЕРЕД РИО»
– Исходя из этого опыта, в том числе и негативного, что мы должны сделать, чтобы на Олимпиаду в Пхёнчхан поехать без той нервотрепки, которая была перед Рио?
– Думаю, что ситуация уже не будет повторяться. Потому, что ситуацией вокруг России занимается не только ВАДА, не только комиссия Макларена, сейчас это дело на контроле МОК, потому, что все происходящее таит угрозу для олимпийского движения. Угроза еще и в том, что из соревнований выпадают сильнейшие, значимые спортсмены. МОК живет за счет рекламы, которая идет от телевидения, за счет туристов, приезжающих на главные старты четырёхлетия. Что далеко ходить – не было Лены Исинбаевой в секторе для прыжка с шестом, и этот старт в Рио практически потерял смысл. В руководстве МОК никто не заинтересован в повторении подобной ситуации. Как никогда МОК не был заинтересован в бойкотах Олимпийских игр. Потому, что ни одно мероприятие в мире не собирает такой зрительской аудитории, как олимпийские старты.
Правда, есть стороны, которые хотят дестабилизировать эту ситуацию. Вспомним даже не российскую историю, а Олимпиаду-2008 в Пекине. Перед ней на МОК давили в связи с ситуацией с Тибетом, которую якобы надо было срочно решать. Завершилась Олимпиада, и мы уже восемь лет после Пекина что-то ничего такого страшного из Тибета не слышим. Такая же ситуация повторилась перед Олимпиадой в Сочи, правда, по другой причине.
Мы также ожидали перед Олимпиадой-2014 сильнейшего наезда из, скажем так, мирового закулисья, связанного со строительством олимпийских объектов на Красной Поляне. К моменту Олимпиады прошло бы 150 лет со дня годовщины Кавказской войны 1864 года, после которой множество горцев покинуло Россию. В мировых СМИ можно было ожидать поднятие межнациональных вопросов, очень трепетных для России, но мы их чуточку перехитрили.
– Ситуация перед Олимпиадой в Сочи запомнилась горячим обсуждением «антигейского закона», возникшего на пустом месте, и забывшегося сразу после завершении Игр.
– Вот именно! Госдума приняла закон о запрете пропаганды гомосексуализма, который все тут же кинулись обсуждать. Тем самым, было отвлечено внимания от межнациональных вопросов, особенно связанных с Кавказом, которые для России куда болезненнее, чем вопросы гомосексуализма.
Увы, эта антипропаганда Сочи имела свои плоды. Когда я встречалась с представителями западных стран, то удивлялась небольшому количеству туристов, которые приехали поддержать свои сборные. Обычно их куда больше, к примеру, со спортсменом часто ездят его ближайшие родственники, а в Сочи приехали, по большей части, только те, кто должен был быть на Играх. А связано это было с тем, что за месяц-два в НОК этих стран начали приходить письма с угрозами. Спортсменов-то можно защитить, на спортивных объектах, в Олимпийской деревне, а вот с безопасностью болельщиков могли возникнуть проблемы, оттого они оставались дома. Ну, ничего, зато мы провели Олимпиаду для себя, российский народ смог понаблюдать за таким большим праздником.
Джаудат Абдуллин